Вера и разум. Европейская философия и ее вклад в познание истины

Скажем сразу: никакой подлинной философии здесь не было, поскольку не было метафизики. Единственным тезисом, который можно считать философским, а вернее, историософским, был вдохновивший просветителей тезис министра Людовика XVI барона Тюрго о необходимости для всего человечества двигаться в будущее одним и тем же путём, который есть путь «прогресса» (Тюрго и ввёл в обиход это словечко, которое в последующие два века стало самым употребляемым на нашей планете). «Прогресс» понимался двояко: во-первых, развитие науки и техники, позволяющее человеку всё больше подчинять себе природу, и, во-вторых, как тогда говорили, «смягчение нравов», в результате которого и отдельные люди, и общество в целом становятся всё более гуманными. Короче говоря, к природе надо относиться всё безжалостнее, а к человеку всё снисходительнее. Тут важно то, что движение в направлении прогресса провозглашается нормой для всех народов, и если одни страны опережают остальных в этом движении, то рано или поздно оставшиеся к ним подтянутся, и все начнут, как сказал Маяковский, «без россий, без латвий жить единым человечьим общежитьем». В основе концепции всемирного прогресса лежит монистическая модель человеческого рода, представление о его унитарности, о принципиальной одинаковости всех сообществ, различия между которыми суть что-то привходящее, обусловленное посторонними случайными историческими причинами, так что со временем они должны сойти на нет. И эта идеальная модель, обязательная для всех, есть, конечно, европейское, то есть протестантское общество. Этой мыслью философская составляющая французского просветительства исчерпывается, и дальше начинается чисто публицистическая деятельность по высмеиванию, изобличению и искоренению из общественной жизни всего того, что мешает прогрессу. А мешает в первую очередь, разумеется, Церковь, в адрес которой один из первых французских просветителей, Вольтер, высказывался предельно ясно: «Раздавить гадину!»

Уже из этого можно догадаться, что Просвещение было продолжением и дальнейшим развитием Реформации.