Вера и рыцарь ее сердца

Степан и его сыновья живыми возвратились домой через четыре года. И дом опять наполнился радостью и песнями. Через год после их возвращения Мария родила еще одну дочку, Раису. Уверенность в завтрашнем дне озаряла их жизнь. В селе был уже новый председатель сельсовета, не из местных сельчан, бывший фронтовик, а Коврига перед самой победой скончался от сердечного приступа, после бани под водочку.

– Володя, Володя.

Тихий голос жены пробудил его от воспоминаний. Римма сидела напротив него за кухонным столом.

– Володя, – говорила ему Римма одобряющим тоном, – Володя, ты поступил правильно. Зло должно быть наказано в его зародыше.

– Но Саша не признался! – вставил устало Володя.

– Вера – тоже, но это дело времени и зависит от нашего с тобой родительского усилия.

– Римма, как же нам теперь жить?

– Бороться со злом и не дать ему нас победить, – ответила Римма уверенно.

Глава 3

Теперь Вера сидела в комнате, как мышка в норке. «Тише, мыши, кот на крыше… Тише, мыши, кот на крыше…» – навязчиво повторяла девочка одну и ту же детскую присказку. Ей были уже не нужны артисты из Ленинграда, которых грозилась выписать для нее мама каждый раз, когда Вере становилось скучно. Нет, в последние дни девочке было не до скуки. Ей было страшно, страшно до колики в животе, но она не жаловалась.

Вера ждала момента, когда кто-нибудь расскажет о ее том плохом поступке, за который ее наказали. Как просить прощения, если не знаешь за что? А после наказания, наступит прощение и всё обязательно станет хорошо, как было прежде.

Одно Вера знала точно: что-то ужасное произошло ночью, три дня назад, в ее доме. Потому что с тех пор ее закрыли в маминой спальне, и никто не интересовался ни ее уроками, ни ее настроением. В туалет девочка ходила не тогда, когда ей хотелось, а в положенное время, как на перемену. Еду ей приносила мама, тоже по расписанию, у Веры совсем не было аппетита, а мама строго следила, чтобы дочерью съедалось всё, что лежало на тарелке. Девочка давилась едой и ела, давилась и ела. Она не перечила маме, она ее боялась, и боялась так, что каждый раз, когда слышались мамины шаги, и открывалась дверь в ее комнату, Веру начинало тошнить и нестерпимо хотелось в туалет.

Своего отца Вера не видела: он уходил на работу с самого утра, а вечером занимался с Сашей. Он занимался с ним не уроками, как раньше, он его «воспитывал», потому что Саша вдруг стал негодным мальчиком.

– Пусть он и негодный, но я люблю его и негодного, – так думала Вера о брате, сострадательно вздыхая, когда за стенкой слышался, то плачь брата, то его короткие вскрикивания под ударами ремня. Теперь Саша являлся к ней во сне, весь окровавленный и жалкий. Вера начинала плакать вместе с ним и просыпалась мокрая от слез, но теперь девочка не бежала к родителям за утешением. Она была ими закрыта в дальней комнате и всеми забыта.

Через неделю после страшной ночи папа увез Сашу в деревню к своим родителям, в Алтайский край. Теперь Вере разрешалось выходить из комнаты и есть на кухне. Это было хорошо. Дома как будто бы ничего не изменилось, но Вера чувствовала себя в нем не так, как раньше, веселой домашней девочкой. Она чувствовала себя в нем маленькой беспризорницей. Правда, беспризорники, которых Верочка видела в детских фильмах про революцию, имели плохую рваную одежду, а ее одежда была чистая и заштопанная, они жили на улицах, но были так же беспомощны, как и она у себя дома. У сирот беспризорников не было родителей, поэтому их каждый мог обидеть, а у Веры родители были, но они не признавали ее узнавали своей дочерью и отказались от нее совсем.

В день, когда папа с Сашей уехали из дома, Вера с мамой ужинали вдвоем на кухне. Ели они в молчании, и обе смотрели в свою тарелку. «Пюре с изюмом» было Вериной любимой едой. Мама выливала в кастрюльку с отварной картошкой кипящий жир, в котором плавали кусочки зажаренного сала с луком, и скалкой толкла картошку. В результате получалась вкуснятина, которую Вера и называла «пюре с изюмом». Вера съела свою порцию с удовольствием. От горячей картошки с салом пришла сытость, но девочке хотелось еще и радости. Радость не пришла, испугавшись маминого строгого вида. После ужина мама привела Веру в детскую спальню и начала говорить учительским тоном. У Веры опять заболел живот, но она терпела боль и смотрела во все глаза на «чужую» маму.

– Саша признался, что трогал тебя ночью! – проговорила мама в тишине трехкомнатной квартиры.

– Мама, а почему меня нельзя трогать? – спросила Вера, запинаясь. – Я что, такая плохая?

– Сейчас я тебе всё по порядку объясню. Ты уже достаточно взрослая, чтобы знать это, – продолжила мама, не отвечая на вопросы дочери. Она вытащила из-под газетки что-то темно-коричневое, сделанное из пластилина.

– Смотри, это есть у мужчин… между ног. Это называется мужскими половыми органами.