Вера по учению святого апостола Павла

Здесь о. И. Беляев неправильно представляет мысль апостольскую и потому оказывается несправедливым к самой жизни благовестнической. Со своей точки зрения св. Павел совсем не допускал человеческой заслуженности в „приобретении“ оправдания и всюду выдвигал веру в этом специальном ее достоинстве, — в противовес иным методам. Посему проповедь веры вызывала энергическую оппозицию и сопровождалась у апостола неустанною защитой. Все благовестническое течение было собственно сплошною и пламенною борьбой за принцип веры по его верховному абсолютизму и вопреки всяким покушениям. Тут доктрина тесно соприкасается с жизнью и освещает ее, откуда и сама немало раскрывается по своему внешнеисторическому формулированию и внутреннему строению. Такой путь обязательно начертывается самою сущностью библейско-богословских изысканий, но о. И. Беляев уклонился с этой дороги и прошел мимо апостольской жизни. У него исчезает самый контраст апостольского понимания с прочими концепциями, и мы не слышим ни малейших отголосков каких-либо коллизий. Во всей книге ни разу не говорится специально о юридических началах крайнего законничества и о столкновениях св. Павла с иудаистами, а ведь этим был проникнут весь подвиг апостольский, являвшийся отражением номизма и поборанием за веру... Так у о. И. Беляева исчезла самая история, но вместе с нею и все учение апостольское потеряло жизненную реальность

_____________________

¹⁰⁰) Стр. 186.

¹⁰¹) Стр. 166-167.

¹⁰²) Стр. 191.

701

своего фактического происхождения, утратило всякое движение своего исторического раскрытия и рисуется законченным схоластическим творением теоретической отвлеченности.

В итоге имеем, что автор не дал генезиса апостольской доктрины о вере по ее историческому возникновению и развитию и не точно указал самое содержание. Субъективная сторона вопроса не нашла удовлетворительного истолкования, и этим предрешается судьба исследования объективных свойств веры в ее действиях и плодах у людей. Эта задача прямо вызывается ходом авторской работы, и третья часть ее у о. И. Беляева естественна и уместна. К ней мы приближаемся с такими предварениями, что вера— слово всеобъемлющее ¹⁰³) и захватывает всю личность во всех религиозно-моральных отправлениях ¹⁰⁴). Поэтому „все богословие Апостола Павла вращаться вокруг πίστις, превращаясь в пистеологию“ ¹⁰⁵). Наряду с этим вера, будучи „небесным состоянием“ ¹⁰⁶), связывается с жизнью апостольскою ¹⁰⁷) и всякого христианина. Чрез это пред нами открывается перспектива, что в третьем отделе сочинения будут описаны „условия возникновения веры, ее роста и влияния на человека“ ¹⁰⁸). По прямому смыслу слов,— для этого требовалось бы разъяснить, как рождается и протекает, чем сопровождается и завершается вера в людях, но автор отправляется издалека и сначала ¹⁰⁹) изображает те стадии, которые (будто бы) прошло человечество на пути к осуществлению своего назначения. Если бы вера была уже признана единственным средством к исполнению последнего, то данный трактат был бы полезен для отрицательного утверждения основного тезиса из непригодности всех других способов; раз же об этом ранее не было упомянуто, — все рассуждение оказывается не достаточно уместным для взятой темы. Сверх сего оно не чуждо и многих „недоуменностей“. О. прот. Беляев полагает назначение человека в богосыновстве или богоподобности ¹¹⁰), при чем (до Христа) „людям было неизвестно (только то), что путь к этому лежит чрез «сыновство» по отношению к Богу в вере“ ¹¹¹). В таком случае исповедание этой истины должно быть обязательным для каждого, между тем констатируется, что „грешник (άμαρτω-

_____________________

¹⁰³) Стр. 132.

¹⁰⁴) Стр. 156, 157, 174—175.

¹⁰⁵) Стр. 243.

¹⁰⁶) Стр. 132.

¹⁰⁷) Стр. 156.

¹⁰⁸) Стр. 110.

¹⁰⁹) Стр. 244—313.

¹¹⁰) Ср. стр. 246, 249.

¹¹¹) Стр. 250.

702