Вера в большом городе. Диалоги о жизни, в которой есть место Богу

Думаю, многие сильные люди достаточно уязвимы. Уязвимость не равна слабости. Допустим, когда ты в личной жизни открываешься человеку, то снимаешь панцирь. Ты абсолютно незащищен, но только так можешь стать настоящим. То же самое в общении с больными. Когда ставишь барьер, люди это замечают. Говоришь пациенту: «Я все понял, сейчас тебя послушаю, сдашь вот такие анализы, все, иди!» При этом имеется в виду: «вас тут много, на всех души не хватит». Я считаю, что это преступление.

Моя пока еще небольшая практика показывает: иногда пациентам вообще не нужно никакого лекарства. С ними надо поговорить, выслушать. К нам приходят женщины, которые жалуются: голова болит, спина болит. Конечно, у них все будет болеть! У них по десять детей, и они за всеми стирают – вручную, в холодной воде, с утра до вечера. Кормят всю семью. Муж пришел, взял ее, не спросив, и она опять беременна. Для них единственная отдушина – прийти в клинику и полчаса посидеть на приеме, чтобы просто услышать доброе слово. Когда я разговариваю с этими людьми по душам, очень многие начинают плакать (уж не знаю, ставить ли себе это в заслугу или нет). Потому что никто их никогда в жизни не пытался выслушать. А это важно. Врач – все-таки не аптекарь, который выдает микстуру, берет деньги, и все. Здесь требуется немного больше участия.

Я не устаю говорить нашим ребятам, а также студентам, если удается с ними пообщаться, что обязанности медика куда шире, чем программа медицинского института. Это тяжелая профессия не только потому, что ты должен много знать, но ты должен себя отдавать. Однако если ты к этому не готов, то всегда есть выбор – займись чем-то другим.

Мы нашли друг друга в глуши

Каким был твой путь к вере?

Бабушка была православной, она меня крестила, когда мне было года два-три. Родители состояли в партии, в церковь не ходили, Библии дома не было. Нас не воспитывали в христианстве. Но все международные организации, с которыми я работала после учебы, так или иначе были связаны с разными религиями. К примеру, на Гаити я жила в католическом монастыре. А деревня в Гватемале, в которой мы устроили клинику, основана мормонами. Контакт с гватемальскими православными у меня наладился случайно. В том самом православном монастыре в Гватемала-сити, о котором я говорила ранее, каким-то образом узнали про нашу деятельность и позвали нас в гости. Настоятельница, матушка (мадре) Инес – очень интересная женщина. Она пригласила меня на службу, и я честно ответила: «Конечно, я приду, хотя я и не особо верующий человек».

Приезжаю, вхожу на территорию, и ворота за мной закрываются – ты внутри и уже никуда не сбежишь. Среди прихожан храма я заметила человека, не похожего на индейца. Мы разговорились. Оказалось, что он – американец, один из сотрудников православной американской организации. Поразительно, но такие бывают! Я рассказала о том, чем мы занимаемся. Он сообщил, что скоро к ним приедет еще один парень, Эндрю, который собирается заниматься социальной работой. А мы как раз искали учителя в нашу начальную школу. Я и говорю: присылайте его к нам, мы его будем кормить, а он у нас будет детишек учить английскому. И мы договорились. Так в моей жизни появился Эндрю, мой любимый человек. И он – православный американец!

Потрясающе! Ты одновременно обрела и веру, и парня. Можно сказать, что он тебя воцерковляет?

Я поначалу не знала, что он настолько религиозен, да и вообще не понимала, верующий он или нет. В клинике мы не говорим о политике, религии, меньшинствах и не затрагиваем другие противоречивые темы. Они могут вызывать конфликты, поэтому мы стараемся держаться в стороне от всего этого. Эндрю приходил, учил детишек, обедал, уходил. Хороший парень. Попросишь что-нибудь – всегда сделает. Когда машина сломалась, починил. Унитаз потек, попросила Эндрю – все наладил. Мне он очень понравился именно как человек, а как мужчина – намного позже.

До того, как мы начали встречаться, я никогда не думала, что именно вера делает его таким. А потом поняла, что Энрю – христианин, и это по большей части и определяет его поведение. Для себя я долго решала, хорошо или плохо, если я буду не просто врачом, а православным врачом. На самом деле тут есть свои трудности. Но в конечном итоге благодаря примеру Эндрю я решила, что это всем пойдет на пользу. Из твоего блога я поняла, что вы строите отношения целомудренно – никакого секса до брака.