Вера в горниле сомнений. Православие и русская литература

жизни с убеждением, которое зиждется на апостольской заповеди:

"Если Бог за нас, кто против нас?" (Рим. 8,31).

Его деяния, поступки, размышления были пронизаны сознанием, перенасыщены ощущением, что

он ведом по жизни Создателем. Он постоянно переживал свою связь с Ним. Разумеется, каждый истинно

верующий убежден, что, по Писанию, волос не упадет с головы без воли Бога, но каждому ли удается нести

постоянно в себе — в сознании, в подсознании — ощущение промыслительности всех мгновений своей

жизни? Болотов жил этим. Он не был святым подвижником, великим праведником. У него были свои

душевные слабости, свои житейские предрассудки, свои заблуждения. Он знал многие трудности и

испытания. И всегда, когда доводилось падать духом, он неизменно укреплялся мыслью и чувством: Бог —

мой покровитель, с Ним ничто не страшно.

В любых обстоятельствах, в любых сложных случаях жизни Болотов как бы останавливается и

начинает размышлять — и приходит к тому, что он готов принять всё, поскольку уверен, что Бог сделает

только к его благу. Но даже если ниспосланное ему покажется бедой, он всё равно примет это с

благодарностью, потому что он понимает, что мы, по своему несовершенству, можем чего-то и не понять,

принять за зло, однако если это идет по воле Бога, а ничто не может идти без Его воли, то это и не может

быть злом, и наш долг принять даваемое с благодарностью и стараться понять, в чем же это является

благом для нас. И трудности Он же поможет одолеть, если будем верить в Его помощь.

Болотов вверял милости Творца не только важнейшие обстоятельства своей жизни, но и вообще все

полностью, не различая при этом их по степени важности. Он пребывает во всей полноте жизни, вверяя её

всю воле Божией.

Мемуары Болотова интересны во многих отношениях. Любители истории найдут в них немало

важных для себя наблюдений приметливого и умного участника и созерцателя современных ему событий.

Начало жизненного пути Болотова было достаточно бурным, карьера его развивалась при начале своём

успешно. Он был участником Семилетней войны, затем служил адъютантом генерал-полицмейстера

Петербурга барона Корфа, по характеру обязанностей служебных слишком близко наблюдал жизнь двора и

главных особ государства, начиная с венценосных. Однажды судьба преподнесла ему шанс вытащить

счастливейший, казалось, из возможных для него билет в жизненной лотерее: его близкий приятель

Григорий Орлов намеревался предложить Болотову принять участие в возведении на престол Екатерины II.

Прими Болотов то предложение — и знали бы мы его имя в числе знатнейших вельмож государства. Но он

подал в отставку и покинул столицу в самый день мятежа, а позднее узнав о его успехе, порадовался, что

остался от всех этих событий в стороне. Порадовался упущенной возможности головокружительной

карьеры? У каждого свои представления о счастье. Деревенскую глушь предпочел он блеску придворной

жизни. Он поселился в небогатом родовом поместье, в Дворянинове, находящемся в ста с небольшим

верстах южнее Москвы, за Окою. Жил там весь остаток жизни своей, за исключением тех двадцати с

небольшим лет, что отдал управлению казенными владениями.

У него было какое-то особое духовное чутье, несомненно проистекавшее из того ощущения

неразрывной связи своей с волею Творца, — чутье правильного выбора в критических ситуациях. Оно

никогда не подводило его. Так спасала его не раз религиозность, церковность. И он сам это ясно сознавал:

"Бог отвел и сохранил меня" — первая его мысль при известии о беде, которой удалось избегнуть. Готовясь

к худшему, Болотов всегда рассуждал так: если даже Бог и пошлет мне это, я приму без ропота, как волю

Творца, пекущегося только о моем благе.

В то время, когда игровая стихия перенасытила верхние слои общества, Болотов оставался искренне

серьезен. Он жил так, как и должен жить человек, чувствующий постоянно, что он ведом по жизни

Создателем, принимающий все от Него. И оказывается, что для такого человека нет ничего недоброго в

жизни. "Все творится к нашему добру." И такая покорность Божией воле, разумеется, прежде всего

неприемлема для носителей идеи революционного переустройства мира, каковых изобильно поставляла

история, безбожно соблазненная (и не впервые) как раз в те годы, когда Болотов выращивает картофель,

выводит новые сорта яблок, делает химические опыты, устраивает первый в России детский театр,

размышляет о счастье, создает прекрасный парк, управляет имениями, противодействует распространению

питейных заведений, печется о благополучии семейства, пишет научные труды... И уповает во всем на

волю Божию. Болотов не принимал заразу своего времени, и оно отплатило ему безвестностью в будущем.

Мемуары Болотова читать человеку начала XXI столетия нелегко — они заставляют вживаться в