Вера в горниле сомнений. Православие и русская литература

Каждый художник, каким бы великим он ни был, имеет по-своему ограниченное видение бытия.

Художников различает лишь степень такой ограниченности. То есть истину, в её полноте, ограничивают и

тем искажают все. И вновь скажем, что человек только тогда истинно познает своё бытие, когда станет

поверять выводы своего несовершенного средства познания, разума и эстетического чутья, и неполного

ограниченного опыта — откровениями Божественной мудрости. В Православии, несущем в себе полноту

Истины, обретаются единственно истинные критерии оценки всех явлений окружающей нас жизни. И

всякого художника подстерегает грех искажения истины, если он отвергнет сам христианский подход к

мироотображению.

Внерелигиозный взгляд на жизнь вызывает в эстетическом мировидении преимущественно

негативное восприятие. Сам принцип критического реализма при нетворческом его усвоении обрекает

писателя на искажённое видение мира, часто на карикатурно-искажённое. Уже в рамках самого

критического реализма все больше нарастал пафос пессимизма, безверия. Как будто нарочно отыскивались

самые мрачные и безысходные проявления жизни. Частные выводы получали характер широких

обобщений.

Кроме того, обилие разного рода фактов, подробностей, важных и неважных, превращало систему

мотивировок в некий хаос, выбраться из которого не представлялось возможным. Абсолютизация

принципа детерминизма, без которого реализм невозможен, заставляла признавать существенным даже

несущественное. Каждое обусловленное явление обволакивалось покровом достоверности и

значительности. В результате это приводило к признанию якобы объективного существования зла, которое

неизбежно, а порой и необходимо.

Подобные настроения стали одной из сущностных причин возникновения декаданса: побочная

тенденция критического реализма превратилась в основную задачу нового типа творчества (а вкупе с ним

— и соцреализма). Можно сказать, что критический реализм последовательно вырождался в отражение

деградации жизни и человека, в проповедь пессимизма, в отрицание смысла жизни, в утверждение хаоса и

лжи окружающего мира как самоприсущего ему свойства, в воспевание уродливых проявлений бытия, в

тщательные поиски самых отвратительных извращений.

Безнадежность перед миром, признание бесполезности борьбы с грехом (и ненужности её) —

грустный итог абсолютизированного критического познания жизни. Он превращает человека в

беспомощную жертву всеобщего хаоса и бессмыслицы.

Преподобный Макарий Великий объяснял подобное мировидение: следствием бесовского

помрачения внутреннего зрения у соблазнившегося человека. При отвержении религиозного осмысления

событий, судеб, характеров остаются непроявленными важнейшие побудительные причины движения

души человеческой, влияющие на всё происходящее в мире: противоречие и противоборство между:

духовными потребностями, онтологически присущими первозданной природе человека, и греховной

повреждённостью его натуры, исказившей и затемнившей образ Божий в нём.

Перевёрнутое бездуховное восприятие мира начинает ощущаться как некая новизна, аберрация

зрения как норма. Это тревожит всё более притупляющееся от привыкания к установившимся формам

эстетическое чутьё: и художника, и потребителя искусства. Назревающие же внешние перемены также не

могут удовлетворяться прежде сложившимися эстетическими принципами отображения жизни. Недаром

Толстой утверждал, что лист реализма уже исписан и — "надо перевернуть или достать другой".

Реализм конца XIX — начала XX века отличался широтой тематического охвата действительности,

осмысление которой совершалось на основе отвлечённо-нравственных начал, порой намеренно

противопоставляемых православным. Церковь в сознании многих "передовых" русских людей, либералов-

интеллигентов, представлялась отживающей своё время и косной силою, лишь мешающей движению

вперёд к неопределённому светлому будущему. Но поскольку всё, что пребывает в сфере душевной, не

может подлинно существовать и развиваться без опоры на духовное, то вырождение и разложение как

абстрактной нравственности, так и связанных с нею надежд были неизбежны.

Душевность, как предупреждал святитель Феофан Затворник, становится греховной, когда человек

пренебрегает или забывает о духовных потребностях. Следствие — помрачённость души, прямое следствие

действия бесов там, где они не находят для себя никакого препятствия и сопротивления. Дьявол приводит

человека к унынию, и последствия его могут оказаться трагическими.

В человеческой душе выделяется только её греховная повреждённость, тогда как образ Божий, в

ней запёчатлённый, в безверии отвергается, просто остаётся незамеченным. Такое понимание человека и

мира становится основой художественного творчества. В конце концов рост безверия и порождённых им

пессимизма, настроений отчаяния, разочарования в жизни, цинического отвержения её влечёт за собой тягу