Вера в горниле сомнений. Православие и русская литература

к смерти, к добровольному прекращению своей жизни. И опять должно сказать: самоубийство (не только

физическое, но и душевное) есть единственный неизбежный исход всякого богоотступничества. Там, где

человек отвергает Бога, Его место заступает дьявол. А цель его неизменна: привести человека к гибели.

По стране "прокатилась волна самоубийств", как пишут об этом, в ослеплении объясняя причины

наступлением "времени реакции" после разгрома революционных бунтов. Внешние причины могут быть

лишь внешним катализатором тех процессов, которые совершаются невидимо в душе.

Искусство живо откликнулось на возникший "спрос": волной же пошли произведения о

самоубийствах, о смерти, которая поэтизировалась, цинично пропагандировалась, возводилась в ранг

высокой моды. Ф. Сологуб, Л. Андреев, М. Кузьмин, М. Арцыбашев, В. Муйжель, А. Каменский —

коснулись этой тёмной темы. Был выпущен даже альманах с притягательным названием "Смерть" (1910),

авторы которого "кокетничали со смертью", как писала о том критика.

Всё это последствия того типа мировидения, который исповедовался критическим реализмом, при

крайнем развитии некоторых его особенностей.

Сам критический пафос в реализме, который прививался демократической критикой, прежде всего

Белинским, Добролюбовым, Писаревым и их эпигонами, сознавался изначально как необходимое средство

для борьбы с Православием, самодержавием и народностью. То есть для воспитания революционной

(антихристианской, как предупреждал Тютчев) устремлённости в русском человеке.

На дело революции сознательно и бессознательно поработали многие русские писатели. Правда, в

1910-е годы произошло некоторое разочарование отдельных деятелей культуры в прежних своих

революционных порывах, в самой вере в возможность устроения рая на земле, но истинно это почти не

было осмыслено. Литература обрушилась прежде всего на делателей революции, выведя многие

непривлекательные образы, (чем весьма возмущался Горький). Но религиозно никто о революции не

мыслил, никто не хотел сознать, что в основе революционного идеала лежит давняя ересь (хилиазм), а

ересь не может не привести к худому результату. Единственный же здравый голос — сборник "Вехи"

(1909) — был дружно заглушён едва ли не всеобщим возмущением.

Ощущение некоторой пустоты в атмосфере всё более распространяющегося в интеллигентской

среде безбожия, подвигло некоторых взыскующих истины деятелей культуры к поискам замены

"устаревшего" Православия на нечто "более соответствующее духу времени". Были предприняты попытки

богоискательства и богостроительства. Этим увлеклись Луначарский, Горький, С. Подъячев, Ф.Крюков,

даже З.Гиппиус. Но в удалённости от Православия подлинного Бога обрести было невозможно. Затея была

обречена изначально.

Художники этой эпохи пребывали чаще в стихии богоборчества, нежели в поисках духовной

истины.

2

Одним из популярнейших литераторов начала XX века был Леонид Николаевич Андреев (1871 —

1919). Он по-своему пытался одолеть проблему правды в искусстве, исповедуя эстетическую теорию "двух

действительностей", в которой "правде факта" он противопоставлял "образ факта", то есть художественное

преобразование реальности воображением художника. Андреев сам часто признавался, что реальной жизни

он почти не знает, да и не нуждается в таковом знаний, поскольку задача художника не следовать за

фактами, а творить их, творить новую реальность, осмысляя которую можно выявить и решить глобальные

проблемы бытия.

Он к этому пришёл не сразу. Вначале осваивал реализм, но скоро почувствовал его исчерпанность и

стал основоположником того метода, какой стали называть экспрессионизмом. В его основе нарочитая

гиперболизация действительности, нагнетаемая эмоциональность в её восприятии, чрезмерные усилия в

привлечении всех выразительных средств ради непременного "заражения" читателя собственным

мировидением.

На жизнь Андреев (и как художник и как человек) смотрел весьма мрачно. Недаром в первой

половине 1890-х годов предпринял две попытки самоубийства, получив болезнь сердца, от которой умер

ещё нестарым человеком.

Незнание действительности и нелюбовь к ней (в метафизическом смысле) заставляли писателя

искать всяческие способы укрыться от жизни, "уйти" от неё забыться в дурмане ли, в фантазиях, в искании

нереальных образов — только бы не видеть того, что ненавистно порой до смертной тоски.

Войдя в литературу погружённым в уныние реалистом, Андреев скоро стал популярным, поскольку

пессимизм был в моде. С одной стороны, такой пессимизм питал настроения революционные, поскольку

"дурную" (как казалось) реальность хотелось поскорее изменить. Но со стороны иной, уныние подавляло

духовные стремления и вело к богоборчеству, к отвержению религии и Церкви, смыкавшемуся с

бунтарским настроем, который исповедовало большинство писателей, группировавшихся вокруг