Вера в горниле сомнений. Православие и русская литература

произошло во время Крестного Хода, который стал "сдвигом" в его "духовно косной жизни" и в котором он

ощутил, как передалось ему "чувство связанности" с народом, передавшего ему возможность "познать всё".

"Все мы единым связаны, одному и тому же обречены, как перст..."

Действие романа происходит в середине 1870-х годов. Начало обозначено вполне точно: конец

марта 1875 года. Точно датирована и завершающая сцена: "В ночь на 31 июля, 1877". Но, по сути, всё

совершается вне времени. Историческая конкретность обозначена некоторыми реальными подробностями,

но события, происходящие в жизни Дариньки и Виктора Алексеевича, равнодушны к истории. Эти события

могли бы совершаться в любое иное время, ибо они определены законами "путей небесных".

Первая догадка о существовании вышних законов, "чертежей" — посетила Виктора Алексеевича в

момент созерцания небесных светил. Окончательно он утвердился в том, наблюдая "пути небесные" в

звёздной ночи:

"В небе, к селу Покров, вспыхивали падающие звёзды, чертили линии, кривые. Казалось, взлетали

далёкие ракеты. Зрелище было необычное, хотя каждый видел не раз падающие звёзды: это был "звёздный

ливень". Звёзды чертили огненные свои пути. Пути пересекались, гасли. Иные взвивались до зенита, иные

скользили низко".

Это зрелище обретает для героев романа символическое мистериальное значение (и не случайно же

всё происходит в той стороне неба, где Покров). И вот окончательно совершается разрешение конфликта

между верою и рассудком:

" — А кто установил им пути?.. — спросила в темноте Даринька.

— Этим астрономия не задаётся. На это наука не даёт ответа. Никогда не даст. Это — за пределами

науки, область не знания, а — ?

— Почему же — "ни-когда"?!.. — кто-то возразил, — принципиально, наука беспредельна!..

— О-тноси-тельно. Наука — ме-ра. Можно ли безмерность... ме-рой?!.. — как бы спросил себя

Виктор Алексеевич. — Тут... — он махнул в пространство, — другое надо... я не знаю!..

Это "я не знаю" вышло у него резко, раздражённо.

— Мысль бессильна... постичь безмерное!.. Молчали.

— Надо быть смелым: разум бес-си-лен пред Безмерным! — воскликнул Виктор Алексеевич. —

Надо... верой?.. Лишь она, как-то, постигает Абсолютное. Другого нет..."

Для умаления разума перед верою нужно — мужество. И в итоге Даринька дарит Виктору

Алексеевичу важнейшее. Шмелёв обозначает это в лаконичном диалоге:

" — Это... что?.. — спросил он, принимая в темноте.

— Евангелие. Лучше не могу тебе. Тут — всё.

— Всё... — повторил он.

— Всё."

Можно утверждать, что в этом лаконизме диалога — совершенный художественный приём, полнее

всего раскрывающий смысл происшедшего.

Во время Литургии вынос Евангелия на Малом входе символизирует выход Спасителя в мир на

проповедь. В мистерии "Путей небесных" явление Евангелия обозначает окончательное вхождение Христа

в бытие героев романа.

Теперь везде Христос — и окончательно.

"С того часу жизнь их получает путь. С того глухого часу ночи начинается "путь восхождения", в

радостях и томленьях бытия земного".

Ю.А. Кутырина была уверена: "Господь призвал Ивана Сергеевича Шмелёва к себе, до срока, ибо в

этом ответе Он видел его труд завершённым".

Примем это как должное.

9

Шмелёв оставил нам ясное понимание, что ничто не страшно, потому что везде Христос. Писатель

выстрадал свою истину.

Нужно уметь видеть это и чувствовать постоянно. Вот что означает художественное требование

находить укрытую Красоту под гримасами жизни. Эта Красота — Христос. И эта Красота — спасёт мир.

Прежде он искал на земных путях. Оказалось: только приуготовлял себя к "путям небесным".

Этими путями он ушёл из земной жизни. Все жизнеописания Шмелёва всегда будут завершаться

одним чудесным событием: 24 июня 1950 года писатель прибыл в обитель Покрова Пресвятой Богородицы,

расположенную неподалёку от Парижа, в тот же день — отошёл ко Господу. Духовный смысл

совершившегося раскрыт насельницей монастыря монахиней Феодосией: "...человек приехал умереть у ног

Царицы Небесной под Её Покровом".

Нечуткие люди усмотрят здесь одну лишь случайность...

Глава XVIII

РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА СОВЕТСКОГО ПЕРИОДА

Феномен советского искусства не получил ещё должного историософского осмысления. А между

тем едва ли не вся советская история (в её ключевых моментах) была создана именно художниками

социалистического реализма. История оценивалась не по истине, а по схемам идеологической доктрины.

Измышлялись одни события и отвергались другие; в важнейшие исторические эпизоды вписывались одни

деятели, в реальности не имевшие к ним никакого отношения, и ввергались в небытие другие.

Сознательное переиначивание действительности было свойственно не только тем жанровым

формам, где в основе художественной образной системы лежит вымысел, но и в документальном жанре,

рассчитанном на непосредственное воспроизведение фактов.

Литература в этом процессе занимала ключевое место.

Политические причины того известны, но искажением истины стала бы сосредоточенность на

одной политической подоплёке такого феномена.

1