Вера в свободу. Практики психиатрии и принципы либертарианства

Саймон начинает книгу, определяя депрессию в терминах того, что субъект чувствует: «Вам грустно? У вас низкая самооценка? Давит ли на вас чувство беспомощности или безнадежности?»555. Грусть, мнение и чувство безнадежности или беспомощности — это ощущения, а не болезни. Рассматривать их так, как если бы это были болезни, — предположение, скачок в сторону веры. Среди столь многих слов Саймон не сообщает, является ли депрессия заболеванием или нет. Однако он настойчиво излагает дело так, будто это болезнь, и наивно поддерживает свою «дефиницию через описание» смехотворной правительственной пропагандой: «Восемьдесят процентов людей с глубокой депрессией могут быть успешно вылечены. Медикаментозное лечение, или психологические терапии, или сочетание обоих обычно облегчают симптомы в течение недель»556. Именно такую дезинформацию Саймон безжалостно высмеивал в области экономики. Однако в этой книге Саймон говорит на психиатрическом жаргоне. Снова и снова мы слышим про «депрессию», «симптомы», «медикаментозное лечение», «терапию» и «излечивание». Идеи, вмешательства и термины, которые не упоминаются совсем, включают «психиатрическую больницу», «недобровольную психиатрическую госпитализацию», «психиатрическое принуждение», «самоубийство», «предотвращение суицида», «психиатрическое насилие и обман». Его «математическая модель» депрессии показательна для псевдонаучного поп-психологического стиля, в который Саймон погружается в этой книге:

Настроение = (Воспринимаемое состояние себя) ∕ (Гипотетическое контрольное состояние)

Саймон поясняет: «Если числитель (воспринимаемое состояние себя) в отношении настроения низок по отношению к знаменателю (гипотетическому контрольному состоянию) — ситуация, которую я называю Гнилым Соотношением, — ваше настроение будет плохим»557. И так далее. Саймон продолжает: «Теперь мы готовы спросить: как вы можете сманипулировать свой мыслительный аппарат таким образом, чтобы уменьшить поток отрицательных самосравнений, которые вызывают у вас чувство беспомощности? Для каждого данного индивида имеются несколько возможностей…»558.

Больно читать, когда такое выходит из-под пера столь блестящего ума. Кажется, Саймон совершенно не в курсе того, что люди вроде Мэри Бэйкер Эдди, Эмиля Куэ, Поля Дюбуа и многие другие вспахали ту же ниву и пожали столь же бессмысленный урожай559. Нескольких примеров банальностей и «фальшивых фактов» будет достаточно:

• «Когда вы депрессивны, вы чувствуете грусть…»560 …а когда вы счастливы, вы чувствуете радость.

• «Послеродовая депрессия следует за целым рядом биологических изменений и, как представляется, не имеет психологического объяснения»561. Мне так не представляется. Идея о том, что послеродовая депрессия могла бы также быть психологической реакцией на осознание громадной ответственности, связанной с материнством, кажется, не приходит на ум Саймону.

• «Как бы странным это ни казалось, человек иногда получает достаточно выгод от его/ее депрессии, так что он предпочитает оставаться в депрессии — несмотря на весь ее дискомфорт — состоянию отсутствия подавленности»562. Здесь Саймон похож на ребенка, который, обнаружив, что земля, вопреки тому что она кажется плоской, — неплоская, называет это осознание «странным».

• «Навык “подсчета ваших благословений” можно использовать для изменения вашего знаменателя, изменив контрольное сравнение, которое вы делаете…»563

• Название главы: «Религиозное обращение способно излечить депрессию»564.

Только к концу книги Саймон действительно сообщает нам что-то существенное о том, что он называет «31-летняя осада острой депрессией». Вот что он пишет:

• «Моя депрессия имеет непосредственную причину в событии 1962 г. Я был бизнесменом, управлял небольшим собственным делом и совершил тогда нечто нравственно неверное — не очень крупное дело, но достаточно важное, чтобы столкнуть меня в самую черную глубину отчаяния более чем на год, а затем — в серую депрессию»565. Читателю остается только гадать, в чем состояло действие Саймона.

• «Я скрытно действовал исходя из глупого предположения, что, если я накажу себя достаточно, никто другой не накажет меня за мой проступок»566. Это не «глупое предположение». В религии это называется «покаянием». Не было ли издание этой книги и упоминание проступка частью покаяния Саймона?

• «Все эти годы я скрывал свою депрессию так, что никто, кроме моей жены, не знал о ней»567. Если Саймон мог успешно скрывать свою депрессию от каждого, включая детей и коллег, но не от жены, пожалуй, он сумел бы скрыть депрессию и от нее, если бы хотел этого. Но хотел ли он ее скрывать? И не было ли это для нее посланием, по крайней мере отчасти?