Вересковый мёд

— Прайды жили по своим законам тысячу лет. Нас питали Источники, и в нашей жизни всё было предопределено. Но когда в Тавирру пришли люди — всё изменилось. Люди… они, как зараза. Они принесли с собой свои пороки, как блох или вшей и заразили этим всех. Мы переняли человеческие привычки и из-за этого стали неумолимо угасать. Поэтому чтобы выжить рядом с людьми, пришло время изменить наши законы. И я это сделал. Раз Уана нас больше не защищает, то мы сами себя защитим. Видишь этого волка на стене? — Джералд указал пальцем на оскаленную пасть на гербе. — Или ты, или тебя — это волчий закон. А ещё — кто первый, тот и прав. И я сделал это новым девизом нашего дома. До этого гербом Адемаров был не белый волк, а сова на серебряной луне. Сова — это мудрость. Но толку от мудрости, раз она не может остановить наше вымирание. Это я добавил волка на герб, убрав бесполезную птицу, когда смог остановить гибель нашего Дома. Однажды я охотился в лесу подле ирвинских болот и увидел, как стая волков рвёт косулю. В тот момент я понял, что нам нужно сделать.

Эрика сглотнула, и выпила вина, едва не поперхнувшись. Вот сейчас ей стало по-настоящему страшно, потому что она поняла, к чему ведёт Джералд Адемар. А он будто уловил этот страх в её взгляде, криво усмехнулся и провёл ладонью по столу, смахивая крошки.

— Значит… Все эти пропавшие люди вокруг Ирвина… Эти высохшие тела…

У Эрики сорвался голос.

— А ты быстро догадалась, — усмехнулся Джералд. — Но это было много позже. А в тот день на болотах, глядя на этих волков, я решил просто попробовать. И я убил первого человека. Бродягу. Я выпил его досуха, а тело бросил в трясину. Ничего такого — волкам просто нужна пища. И если у нас нет Источника, то силу можно черпать и в другом месте. В тот день всё изменилось. Я понял, что люди нас губят, но в то же время могут стать для нас и Источником. Людей много, особенно никчёмных. А вокруг много болот, да и озеро поможет прятать трупы. Вот так мы и стали отверженными. Теми, кто пьёт человеческую силу. И вот так люди стали нашей пищей. Ты думаешь, что я зверь? Да. Зверь. Но волки ведь для того и нужны в лесу, чтобы очищать его от слабых и больных…

— Какое удачное самооправдание, — хрипло произнесла Эрика. — Но разве вы убивали только людей? А балериты?! И то, что случилось в Ирвине?! Вы стали уничтожать себе подобных!

Джералд закинул ногу на ногу и продолжил, как ни в чём не бывало:

— Балериты? Хм… За это скажите спасибо Брайсу Нье Айрху! Но… Всё это случилось гораздо позже. Поначалу, ещё до того, как я иссушил того бродягу на болотах, я ведь хотел, как и мой отец жить праведно. Я женился, и моя жена родила трёх прекрасных сыновей, один из которых умер, а двое почти всё время болели. А потом умерла и она, потому что силы её иссякли. Я женился второй раз, но история повторилась. В наших детях искра Дара была так слаба, что старший сын всё время болел, двое близнецов умерли младенцами, потому что мать не смогла привязать их к Источнику — он уже почти угас. А потом умерла и она, родив ещё одного ребёнка, — Джералд Адемар выпил вина, встал и, подойдя к камину, бросил туда несколько поленьев.

И пока он стоял к ней боком, Эрика накрыла рукавом нож и незаметно для охраны, стоящей у двери, столкнула его вниз. Он упал на колени, запутавшись в складках платья.

— Я держал на руках младенца и понимал, что он тоже не проживёт долго без этой связи с Источником, — Джералд пошевелил поленья кочергой, так что огонь в камине заплясал и смешался с дымом, и продолжил свой рассказ: — Мой сын будет расти, как слабый человек, болеть, чахнуть и едва доживёт лет до семи. И так будет с каждым моим отпрыском. Наш род погибнет, и имя Адемаров растает в веках. Я не мог этого допустить. Именно в тот день я и убил первого человека. И я стал питать моих сыновей людской силой, ничуть не сожалея об этом. Сожалел я лишь о том, что не сделал этого раньше. Если бы я сделал — они все были бы живы. Но поначалу, пока я был молод, я всё-таки в глубине души терзался этим. Убивал только бродяг, пьяниц, тех, кто одинок и преступников, выкупал в тюрьмах воров… А сам искал ещё и другой путь спасения. Понимая, что однажды кто-то поймёт, чем я занимаюсь, и моих сыновей ждёт незавидная участь, я поехал к балеритскому Оракулу в Ир-нар-Рун. Говорили, он может подсказать, как возродить наш Источник. Этот древний старик долго рассказывал мне о вашем Рогатом Боге и его даре. Но ты верно знаешь эту байку. Как однажды, тысячу лет назад, спустился с неба бог Араун и подарил балеритам камень, наполненный самой жизнью — большой кусок зелёного янтаря. В нём застыла живая сила леса — сила, которая может оживить любой Источник. Сила подвластная только фрэйям.

Джералд обернулся, посмотрел на Эрику искоса и бросил кочергу в подставку.

— И Рогатый Бог велел разделить этот камень на куски… Ну и, что там дальше, фрэйя? Ты ведь знаешь…

— … и нести по всему миру, чтобы каждой части света досталась живая сила леса, — тихо продолжила Эрика старую легенду.