Веревочная баллада. Великий Лис

Когда первая волна ликования схлынула, Илия смог выспаться. Он знал, его ждет много дел, государственных и личных. Имея про запас дни отдыха, он потратил свободные часы на близких. Распорядился о тайном расследовании пропавшего конверта Тристана, хотя тот уже и отчаялся его найти – два года прошло. Стоило Илии выйти в сад или в ту часть дворца, которую могли посещать гости королевы и придворные, как девушки то и дело роняли возле него предметы, неловко оступались и едва ли не падали именно возле короля. Ренара шутливо прозвала это сватовское явление «эпидемией неуклюжести», но говорила она беззлобно. Леди-сестре короля случалось успокаивать нерадивых леди, которые были уверены, что потерпели фиаско и нарушили грандиозные планы родственников, отправивших их во дворец с забавной миссией споткнуться возле короля. Илия же на все потуги привлечь его внимание не злился и не раздражался. Он так устал на фронте, что находил забавным всякие мирные хлопоты. Однако ни одной леди надежд он не подал, потому что о женитьбе не думал. Образ Гислен уходил все дальше в память, он уже не помнил ее лица и все чаще доставал фотографию, чтобы оживить. Но Гислен великодушно оставила его для дальнейшей жизни, и вместо благодарности за это милосердие Илия испытывал вину. Чтобы забыться, он часто проводил время с пальерами и Ренарой. Она стала какой-то естественной и неотрывной частью их закрытого джентльменского клуба, из которого никто и не думал ее выгонять. Взамен за фронтовые байки она делилась всеми придворными перипетиями, которые пережила за время разлуки. Речь шла не о дамских придворных состязаниях, а о настоящем политическом противостоянии с Первым Советником и той половиной камерария, которая осталась в тылу. В конце концов у соперников сформировались такие обоюдоострые отношения, где они сталкиваются по каждому вопросу. Но Илия разглядел – Первый Советник леди-сестру короля уважает.

Ренара вступила в свою пору, которую, очевидно, ей предрекала Джорна. Раскрасневшаяся осень шла Ренаре, будто кроны деревьев за ее плечами вились продолжением прически, а листва под ногами шуршала шлейфом ее удлиненных пальто. Сложно было не заметить, что Оркелуз влюбился. Он пылких взглядов даже не скрывал. Однажды им бы стоило поговорить наедине, но что-то действительно важное во дворце никогда не происходит так, как тебе хочется. Даже если ты король. Они сидели вчетвером: Илия, Тристан, Оркелуз и Ренара. Гаро уехал в отпуск к семье в Сантье. Четверо играли в карты на вопросы и желания. Победитель спрашивал у любого игрока то, что хотел знать, но не посмел бы спросить в другой ситуации. Ответ должен был последовать тотчас и быть честным. Ренара выигрывала чаще, чем положено придворной даме проявлять любопытство. Однако на седьмом кону Оркелуз добил ее валета последней картой на руках и победоносно продемонстрировал пустые ладони. И, хищно оглядев всех присутствующих, он спросил:

– Ренара, – многообещающе начал он. – Почему Тристан?

– «Почему Тристан»? – она выразила недопонимание.

Виновник обсуждения закатил глаза и простонал:

– О, Истина! Можно я провалюсь сквозь землю? А лучше вызову его на дуэль? – спросил он короля.

Илия перевел взгляд и вопрос на Ренару. Она ответила: «Нельзя».

– Нельзя, – передал Илия Тристану.

– То есть спрашивать меня о том, что было в Кампани, тебе не стыдно? – подкалывал Оркелуз. – А тут засмущался!

– Лично я не хотела знать, что было в Кампани, – буркнула Ренара, отбросив две оставшиеся на руках карты на стол.

– Ой, да бросьте! И не увиливай от ответа, – вернулся к теме Оркелуз. – Я мучился вопросом о наших первых встречах. И единственная теория, которая у меня нашлась, неутешительная.

– Поделись, а я скажу, угадал ты или нет, – предложила Ренара.

– Что ж. Я думаю, ты увлеклась Тристаном, – начал Оркелуз, и на этих словах Тристан приложил ладонь к лицу. – Потому что он такой же, как все те, с кем ты росла. Он тебе понятен.

Ренара потянула время, с удовольствием наблюдая, как Оркелуз сопит в ожидании ответа.

– Неплохая теория, но неверная.

– Это не ответ на мой вопрос. Но ты вправе умолчать, если уж хочешь.

Когда Ренара вздохнула, стало понятно, что сейчас она расскажет больше, чем просил Оркелуз. И неловкость улетучилась, потому что у всех троих парней были причины услышать то, что она произнесет. Ренара сказала:

– Ты прав в том, что я росла в Трините среди непохожих на нас. Мне сложно влиться в другое общество. Вот почему, – она уставилась на свои пальцы и сглотнула ком. – Трините – особая община фей. Они жили закрыто, и в итоге все их таланты стали ментальными.

– Джорна говорила нам об этом, – подтвердил Илия, указав на себя и Тристана.

Ренара кивнула и продолжила: