Веревочная баллада. Великий Лис

– Мне легче наедине с собой, когда никто меня не отвлекает, – начал он исповедоваться. – Поэтому я урвал месяц покоя. В тишине комнаты я думал, только и делал, что спал и думал, а потом все обрушилось: едва от меня что-то требуется, я начинаю в это играть. Любые обстоятельства я воспринимаю как игру, и мне сложно понять, что я вытворяю, и остановиться.

– Почему? – в ужасе спросил Тристан.

– Я не знаю, – сам Илия находился в не меньшем шоке. – Мое внимание переключается мгновенно: я только поймаю себя на мысли, что это дико, и попытаюсь решить что-то, как меня снова уносит. Так страшно!

Тристан все еще держал его за плечи, а Илия сбивчиво дышал. Его охватила паника, глаза бегали, а руками он шарил по полу, себе и фехтовальному дублету рыцаря, пока не ухватился за нарукавную повязку. От Тристана не ускользнул момент перемены.

– Тебе сейчас легче? – уточнил он.

Сначала Илия хотел закивать, соглашаясь, но после замотал головой и, сглотнув слюну, произнес:

– Да нет, как сказать – мой разум прояснился, но от этого стало безумно страшно.

Рыцарь задумчиво протянул «так», одной рукой держа короля, второй сняв с себя повязку, вручил ему в руки ценнейшее сокровище.

– Не знаю, что творится, но Ронсенваль видела тайное, – раскрывал он ему тайну чудесного дара своей дамы. – Может, она так помогает увидеть то, что механизм разума пытался скрыть игрой. Ее рукав – моя реликвия, я поклялся не расставаться с ней. Но я дам тебе рукав, пока мы все не уладим.

Илия лихорадочно кивал: так мельтешил, что казалось, он просто дрожит и стучит зубами.

– Расскажи, что за Ренара? – воспользовавшись его просветлением, снова спросил Тристан.

Король почти стоял на четвереньках, стараясь принять упор четырьмя конечностями, потому что его тело била дрожь. Он ошалело водил взглядом по полу и глубоко дышал в попытках успокоиться. Они оба узнавали эти позы, жесты и симптомы – ветеранская болезнь, или «эхо окопов», как ее прозвали в народе. Но Илия знал немного больше и сказал:

– Не думай, что меня терзает война. Совсем напротив: ни громкие звуки, ни слова приказов, ни другие ее образы меня не тревожат. Я испытываю неописуемый животный ужас, но по другой причине, – речь давалась ему тяжело, он говорил медленно, но Тристан ничуть его не торопил, только держал предплечья и похлопывал по спине. – Не опишу, не спрашивай. Но все то же, просто вместо войны – политика. Власть. История. Я не знаю, как объяснить: такая громада!

– Все в порядке. Ты просто молодец. И ты не один, мы со всем справимся… – подбадривал Тристан.

Но Илия раздраженно сбросил его руку и громче засопел.

– Перестань говорить со мной, как с буйной лошадью! Советы из методички вообще бесполезны. Только раздражаешь! – Он умолк, чтобы унять гнев. – Да, я помню. Ренара. В Долине фей мне виделась рыжая девушка. После коронации она приснилась мне, и с тех пор приходит каждую ночь. Первые дни я думал, что она чокнутая, точнее, не дурочка какая-то, а именно…

– Истеричка? – предположил Тристан, покрутив у виска.

– Да, похоже. То есть она очень интересные вещи говорила, но так… Как я сегодня, – произнеся это, Илия успокоился и сел на пол, вытянув ноги. До него дошел смысл, месяц порхавший бабочкой над головой и наконец приземлившийся, чтобы быть увиденным. – Она будто играет со мной.

– Какого рода игры? На что похоже?

– На что… На сюжетные игры, вроде, знаешь, как с куклами, или когда девочки и мальчики в раннем детстве играют в сказочные сюжеты. Не ради соревнования, а просто так.

Они оба теперь сидели, облокотившись на натянутую теннисную сетку. Щелкнул выключатель, и лампы постепенно стали гаснуть. Тристан крикнул в сторону выхода:

– Мы еще… – но едва он подал голос, как за дверью моментально извинились и включили свет. – Да, спасибо. А что за сюжеты у вас?

– Она каждый раз жалуется, как тяжело ей попасть ко мне в сон, жалуется на сестриц, но тут же хвалится, как она их перехитрила. Она вроде бы в Трините и просит ее спасти.

Рыцарь не поверил ушам.

– В смысле, «спасти»? Ее не отпускают?

– Да я не пойму никак, – Илия говорил и жестикулировал, словно дирижировал своей речью, и манера была совсем ему не свойственна. – Просыпаюсь с чугунной головой. Думаю, сегодня я с ней обсужу все, что накопилось.

Тристан охотно согласился с идеей.

– Узнай все, что только сможешь, перед тем как мы поедем.

– Поедем? – хмыкнул Илия. – Куда? В Трините, спасать неизвестную девицу? Джорна нас пошлет, едва мы снова окажемся в холмах.

Они оба улыбнулись при мысли о том, насколько эта картина реалистична.

– Для короля ты не больно-то в себе уверен, – фыркнул Тристан.

– Я минуту назад бился в припадке. Хочешь, поговорим об уверенности в завтрашнем дне? – бросил он и пихнул под бок адъютанта. – Да я понимаю, что нам надо в Трините. Сейчас-то я все понимаю.

Тристан устало шарил глазами по потолку, он даже с облегчением запустил пальцы в волосы и словно умылся, стряхнув опасения, которые носил в себе месяц.