Веревочная баллада. Великий Лис

Когда они вышли в холл, Илию встретил королевский эскорт из семнадцати рыцарей, построившихся в живой коридор. Они доехали до аэродрома и погрузились в два пассажирских самолета, которые полетели в сопровождении четырех истребителей. Только высоко в небе Илия вспомнил, насколько ему сейчас страшно.

Глава II. Густой эскалотский лес

Посоветуй ей лучше, чтобы она сама потребовала

Божьего суда: что ей стоит, невинной, поклясться
на мощах святых, что она ни разу не согрешила?
Что ей стоит, невинной, подержать в руках
раскаленное железо?

Ж. Бедье.

Тристан и Изольда

Делегация добралась до замка Пальер-де-Клев быстро. Чистое мирное небо простерлось до самых Гормовых земель, и самолеты приземлились неподалеку от леса. Рыцари, кто с печалью об утратах, кто с радостью встречи с домом, жадно разглядывали руины родных стен. Прочий эскорт – пилотов, военных и журналистов – Илия отправил в деревню после церемонии и фотографий с табличкой у центральных ворот. Решив не затягивать, чтобы не привлекать внимание, Илия повелел трем пальерам остаться в замке на случай, если расквартированные в деревне осмелятся нарушить приказ и вернуться за ним, гонимые полученным сообщением Первого Советника, который стремился контролировать всех, в особенности короля. Гаро каким-то чудом достал пятнадцать лошадей в деревне, пока Илия подписывал архитектурный проект на камеру, и делегация выдвинулась в холмы через Гормов лес.

Тристан настоял, чтобы они сделали крюк и остановку у Ворклого озера. Уже на привале он достал из вещмешка на седле саперную лопатку и позвал с собой желающих посмотреть на струпку. Ее корни отлично прятались в земле, ростки хитро притворялись другими местными растениями, а сама струпка – редчайшие, но чудесные коренья, уникальность которых заключалась не только в труднодоступности, но и в свойствах – произрастала всего в паре мест на всем Абсолюте. Струпка была универсальным и сильным лечебным средством: обеззараживала, останавливала кровотечения, затягивала раны, которые бы ни за что не закрылись без хирургического шва. При лунном свете Тристан указал на пучки голубоватой зелени. Пальеры в восхищении бросились собирать ее с особой осторожностью, каждый корень казался им драгоценностью. Оркелуз засмеялся:

– Так вот где ты ее нашел! А я все голову ломал!

– Ну, извини, – отозвался Тристан. – Тогда мне только тебя здесь и не хватало.

Поначалу он тоже улыбнулся товарищу, но мгновенно помрачнел, оглядевшись. Илии почудилось, будто Тристана многое связывает с этим диким местом. Он даже догадался, что именно. Тогда и достал из-под мундира лавандовый рукав и протянул его рыцарю. Тристан с выразительной тоской и любовью посмотрел на развевающийся на легком ветру шифон.

– Все нормально. Я потерплю, и тут всем можно доверять, – он указал на пальеров вокруг, самозабвенно копошащихся в прибрежной земле.

Пальцы Тристана бережно подхватили ткань, он благодарно закивал и пошел к озеру мимо Тибо, который не скрывал восторгов от выкопанной им струпки. Гладь озера стыдливо мерцала в лунном свете, подмигивая звездами, столь же пронзительными, как и на небе. Тристан зашел в воду по колено и тайком вдохнул запах рукава. Всколыхнулся ветер, растрепав пряди его черных волос, а родная повязка оплела шею, обдав ежевичным ароматом. Глаза Тристана закрылись, не желая видеть мир без Ронсенваль. Он представил, будто ему пятнадцать лет, и он выходит из озера в ее объятия. Память впечатала его сапоги в вязкий ил на дне, Тристан не хотел открывать глаза и не хотел уходить. Но кто-то настойчиво звал его к ужину или, скорее, раннему завтраку. Тристан через силу разомкнул веки. Он взглянул в воду на свое отражение в пальерской форме. Рукав в его руке, меч сэра Мерсигера, воды Ворклого озера и близость пальерского замка – все молило его остаться здесь навсегда. Но Тристан вышел на берег и смиренно побрел к накрытой поляне.

– …они во-он там шли, – Гаро повел пальцем над головами, тыча в черные прорехи между деревьями. – Я представить не мог, что фронт может настолько углубиться! У них эта операция называлась «Стрела». Но их, конечно, и потрепало знатно. Они все силы бросили, чтобы отрезать короля от выхода к горе. Наших сколько полегло, а их и подавно! Мы потому кнудцев и погнали обратно, что они все исчерпали на этом рубеже.