Веревочная баллада. Великий Лис

Он торопливо достал из-за пазухи шифоновый рукав и на минуту задумался, стоит ли отдать его Джорне, а не Тристану, который ревниво наблюдал за происходящим. Илия знал, как адъютант боится лишиться своего сокровища. Но в очередной раз доверившись интуиции, он передал рукав Джорне. Ее чувств ничто не выдало, если не считать нескольких дернувшихся жилок на лице. Фея торжественно подошла к Тристану и приподняла руку с тканью, предлагая помочь ему с повязкой. Рыцарь подставил ей предплечье, и Джорна неторопливо принялась за дело. Молчание в шатре было и учтивым, и напряженным. Почти завязав узел, Джорна тихо произнесла:

– В этом возрасте она бы уже стала Верховной леди Долины.

Упрек, сожаление или нежная тоска были вложены в эти слова? Никто не знал, однако Джорна печально опустила глаза и задержала взор на рукояти меча в ножнах. Она так и застыла, держа в руке край повязки, переводя взгляд с лавандовой ткани на искусно украшенный литьем и травлением эфес. Тристан недоуменно следил за ее реакцией, но не мог разглядеть причин ее интереса.

– Занятно, – хрипло выдохнула она наконец и отпустила рукав.

Вопрос застыл на кончике языка Тристана, так и не вырвавшись в мир. Возможно, он решил, что не хочет знать о Ронсенваль ничего, что не успел собрать и сохранить до сего дня.

Джорна повернулась к Илии и пригласила Ренару подойти. Она по-матерински приобняла ее и будто так же обхватила Илию другой рукой, но было видно, что к королю она не прикоснулась. В жизни Ренара оказалась противоположностью себя во снах: робкая, неболтливая и скромная. Возможно, так действовало на нее общество покровительницы. Рыцари пропустили их и пошли следом на выход.

– Что ж, у моей воспитанницы есть некоторые вещи, но сундук с ними я пришлю позже, когда для посылки настанет подходящее время, – загадочно пообещала Джорна.

Илия без комментариев дал понять, что даже не пытается дознаться, и вышел из шатра. Снаружи остальные рыцари ждали сидя на земле, но мгновенно вскочили с мест, увидев короля.

– Вы постигаете мудрость с каждой минутой, государь, – Джорна шуткой показала, что оценила его смирение.

– Это не мудрость, мадам. Это усталость, – безучастно ответил он, подходя к лошадям.

Он вскочил в седло и протянул руку Ренаре. Оркелуз, стоявший рядом, помог девушке взобраться на лошадь и заботливо, взявшись только за ткань, одернул край ее юбки, когда та, скомкавшись под бедрами, оголила ее ноги выше колен. Уже сидя верхом, Илия обратился к Джорне:

– Я намерен по настоянию отца отправиться в Радожны. Я желаю союза. Вам есть что сказать по этому поводу?

– Ох, государь, если бы я говорила всякий раз, как имела суждения по озвученному вопросу, я бы осипла, – провидица дала понять, что не одарит советом и не предостережет.

Смирившись и с этим решением, Илия кивнул.

– Благодарю вас за помощь и гостеприимство, Старшая леди, – громко произнес он на прощание.

– Пусть будет впрок, – ответила она.

Илия пришпорил коня и поскакал в сторону леса, сопровождаемый пальерами. Джорна проводила взглядом отряд, а потом подала знак, два раза сжав пальцы вытянутой руки, – фея из свиты подала ей трость, и Джорна, опираясь на нее, пошла в сторону Трините. Она тоже изрядно устала.

Они скакали без остановок до самого Пальер-де-Клев. Ренара ехала молча, без возмущений, жалоб и попыток расспросить короля, изредка ерзая в неприспособленном для двоих всадников седле. Илия молчал до тех пор, пока не спешился во дворе замка. Он помог Ренаре спуститься и тогда спросил:

– Ты хочешь есть?

Девушка неопределенно помотала головой и дернула плечами.

– Я бы поужинал, прежде чем выдвинуться в деревню.

На самом деле он желал двух вещей: побыстрее отправиться в столицу и успеть до того поговорить наедине с Ренарой. Он торопился из-за опасений, что мать и придворные, оставленные без присмотра (ладно бы только его, но еще и Тристана), набедокурят. Внезапное, позабытое за месяц терзаний и детских игр чувство ответственности подстегивало его действовать.

Беседа с Ренарой была нужна ему как можно быстрее: в столице уже не придется остаться наедине без страха быть услышанными. Но вопреки этому, Илия решил сначала отужинать вместе с пальерами в трапезной, а уже после расспрашивать Ренару. Пальеры впервые за долгие годы собрались почти всем Орденом в своем главном замке. И пусть замок тот был руинами, пусть и самих пальеров осталось в живых всего двадцать семь, каждый из них креп духом, видя первые шаги к возрождению. Во главе стола сидел молодой король, и они только что вернулись из похода с сумками, полными кореньев струпки, уникальными снадобьями и загадочной девушкой, которую отправлялись спасать. Раньше они только читали подобные истории, а сами же готовились к научной работе и военной службе на фронте. Но вот сейчас, когда все они сидят за одним столом с Илией I и поднимают походные кружки с пресной водой из армейских фляг, подобно кубкам на пиру, жизнь их становится похожа на старинные песни.