Veritas

— Выкуси, долбанный Альфа! — шикнула под нос она, сунув клинки за пояс и припустила вперёд. По корням, торчащим из сугробов, ловко вскарабкалась обратно на склон, на тропинку, где оставила своих подчинённых.

А там…

Кровь.

Растерзанные тела.

Террины, кошки, люди.

Отчаянный, усталый звон мечей на последнем издыхании.

Крики рыцарей.

Победные завывания варкэтов.

— Нет… — одними губами вымолвила Люция и, как в бреду, захромала в гущу битвы. Туда, где последние три калеки пытались отбиться от пятёрки тварей. Их окружали. Неотвратимо, подло, запальчиво.

А её уже не волновала ни тянущая боль в плече, ни онемение пальцев. В груди разрослась пустота, зыбкая, холодная. Она высасывала все эмоции, повергая в бездну отчаяния и бессилия, как когда-то давно, когда Люция обнаружила на месте стоянки своего клана — сломанные биваки, выжженную землю да горы трупов.

В сердце словно проворачивали нож. А картинки настойчиво накладывались друг на друга.

Но тогда она опоздала.

В этот раз, есть шанс хоть кого-то спасти. Хоть… умереть со всеми.

— Черт… — в глазах защипало, губы дрогнули. — Это всё моя вина.

На полпути к последнему выжившему, едва стоящему на ногах, её перехватили за локоть и грубо дернули в сторону, потащили прочь. Люц заторможено пригляделась и собрала из мутных контуров образ.

— Сэм? — брови её влетели.

— Я, — хмуро ответил покрытый кровью и царапинами юноша.

— Куда ты?.. Мы?.. — вымолвила, попыталась собраться, нахмурилась и дёрнулась назад. — Куда мы идём?! Нужно вернуться и помочь выжившим! Нужно спасти его! Нужно!..

— Уходить! — рявкнул он и с силой толкнул её к лошади. Единственной. Она испуганно трусила ушами, пофыркивала и топталась на месте.

— А как же?.. — опешила она.

— Нет больше никого, — грубо оборвал он, сноровисто отвязал от нижней ветки дерева повод и принудительно помог деснице вскочить в село. — Отряд пал. Мы думали ты погибла и прикрыли отход Сесиль. Но раз жива — уходи, найди химеру, заверши миссию и вернись в замок целой и невредимой. Не разбивай брату сердце.

— А ты? — Люц почувствовала неладное.

Сэм поморщился и решительно кивнул самому себе.

— Я отвлеку их.

— Нет, — судорожно выдохнула девушка. — Бежим вместе. Я вешу немного — конь выдержит нас двоих.

Рыцарь поджал сухие губы и покачал головой.

— Ты же знаешь, какие они быстрые… — где-то совсем близко раздался вой. Сэм дёрнулся, поднял на десницу взор и печально улыбнулся. — Уходи, Грейван, и не смей оборачиваться. Поняла? Не смей! Пшёл!

Он ударил скакуна по крупу и тот, недовольно заржав, припустил рысцой.

— Передай Виктору, что он был отличным другом и командиром! — крикнул напоследок юноша, обнажил меч и отвернулся к крадущимся кошкам.

Глотая рвущиеся наружу рыдания, Люция пришпорила коня Сэма и слабовольно отвернулась, когда на рыцаря прыгнула первая тварь.

Конь гнал как не в себя. Ветер бил в лицо, трепал волосы и срывал с ресниц удушливые слезы. Люция задыхалась, желала вернуться, но понимала — бессмысленно. Сэм пожертвовал собой, чтоб спасти её жизнь, чтоб дать ей шанс на побег и на спасение жизни короля. Как она смеет обесценивать его жертву? Как смеет ставить на кон миссию, что гораздо важнее жизни любого из них, её в том числе?

Она сама твердила, что ради спасения Далеона пойдёт на многое.

И она бы пошла.

Себя не пожалела.

Но кто ж знал, что своей жизнью ей жертвовать проще, чем чужими. Да не просто «чужими», а теми, кто доверился ей, и чье доверие она предала по глупости, из сострадания.

Не зря говорят, что жалость — непозволительная роскошь для королей.

— Хисс! Хисс! Хисс! — ругалась она, а затем заметила гибкие, быстрые звериные тени, что мелькали за деревьями, и её ругань стала громче. — Да чтоб вас, кошки драные!.. Теперь вы жаждете мести?!

И на дорогу позади неё выскочил Альфа, морща нос и кровожадно скалясь.

Это он, дрянь, такая увязался за ней и других подбил. Не велика была фора выигранная Сэмом.

А Люц ещё и дороги не знает. Несется неведомо куда, в направлении гор, на коне, что вот-вот издохнет в раже безумной погони.

Кошки же эти… Выносливее лошади. В их венах течёт магия, а в голове есть зачатки разума. Они обучаемы, сообразительны, понимают речь и знают что такое месть за убитых сородичей.

И если они встали на тропу войны…

От них не спастись.

Альфа издал рычащий клич.

Варкэт выскочил из леса и попытался сбить её коня. Промазал — лапы хватанули лишь снег под копытами, а сам зверь с «мявком» перекатился в сторону. Затем тот же финт выкинул «кот» с другой стороны и с тем же успехом.

Попыток они не оставляли, и каждый раз у Люц ëкало сердце, а гаденький червячок страха шептал в уши: «У них получится». Однажды. Точно. Вот сейчас.

Конь в ужасе ускорялся, выжимая из себя последние силы. Он нёсся бездумно, хрипел и сипел, источая жар и пот, и фарси, прижимаясь к его шее, понимала: эту гонку зверь не переживёт.

И ещё одна невинная жизнь ляжет на её совесть тяжким грузом.