Верхний мир

– Ага, стало быть, вся эта шняга – про мир, где Тони получил взад свои водительские права, – захихикала Оливия. – И, видимо, не выхлебал полбутылки вискаря перед тем, как сесть за руль.

А ведь может статься, что Тони любит залить за воротник, потому что ему тоже нравятся путешествия во времени, подумала я. Полбутылки крепкого – и все твои сегодняшние проблемы автоматом сгружаются на завтра. А если еще чуть-чуть добавить, можно позаимствовать завтрашние силы и растратить их благополучно сегодня.

Хотя… даже если ты не знаешь, где он, он точно где-то рядом. Им с Поппи единственным были небезразличны детишки типа нас с Оливией. И это Тони потянул там кое за какие ниточки с Джиббси (они в школе учились вместе, в Девоне) и устроил мне просмотр в Dons. Так что это Тони можно было благодарить за сиденья с подогревом, где мы сейчас гнездились, и – при условии, что я так и буду производить благоприятное впечатление на тренера, – за мой потенциальный полноценный контракт с клубом.

– Короче, – я попыталась вспомнить, где отвлеклась, – ах да… Тони едет по улице, Поппи на пассажирском. Она по ошибке включает фонарик в мобильном и светит себе прямо в глаза ярким белым светом. Дальше. Ты, – я для наглядности ткнула в нее ручкой, – стоишь на тротуаре, мимо которого едет «Тесла». Поскольку машина движется слева направо, а свет из фонарика Поппи – вертикально вверх (ей в глаз внутри машины), ты воспринимаешь траекторию светового луча как диагональную. Вот примерно так.

При этом, если ты посмотришь на все это с точки зрения Тони – то есть изнутри «Теслы», – картинка будет совершенно другая. Поскольку в машине все движется с той же скоростью, что и сама машина, телефон Поппи для Тони будет неподвижен. Он не движется ни назад, ни вперед, а находится все время в одной и той же точке пространства – на коленях у сидящей рядом с ним Поппи. Если Тони посмотрит вбок, световой луч будет просто бить вертикально вверх, от фонарика в глаза жены.

Я нарисовала для Оливии эту последнюю часть комикса.

– Видишь, к чему я веду?

Она промолчала. Парень рядом недовольно потряс головой уже в который раз, видимо, гадая, почему весь этот вздор нельзя было отложить на после матча.

– Так, суммируем. Ты и Тони видели одно и то же явление: световой луч от фонарика в глаза Поппи. Но ты при этом воспринимала траекторию света как диагональную – и, следовательно, в два раза более длинную, чем та вертикальная, которую Тони видел со своего сиденья.

Я положила вторую салфетку рядом с первой, чтобы Оливия могла оценить сходство.

– И если Тони утверждает, что свет достиг глаз Поппи за две секунды, то ты…

Она подняла руку – будем отвечать.

– Я скажу, что за четыре.

– Да, Оливия! – я победно выбросила вверх правый кулак, но она была занята салфеткой и не оценила.

– Выходит, что свету нужно разное время, чтобы добраться до глаз Поппи, – в зависимости от того, кого спросить. – Оливия так и сидела, слегонца остолбенев от своего же ответа. – Вот дерьмо.

– Я знаю, – скромно признала я, наслаждаясь, что она повторяет мою же собственную реакцию в момент осознания.

– А прав-то в таком случае кто? – Она так и прикипела взглядом к салфетке. – Свет попал ей в глаза таки через две секунды? Или через четыре?

– Тут начинается полная креза: вы оба правы. – Я взяла ее за плечи и развернула к себе. – Мы растем, думая, что где-то там есть такие большие дедулины часы с боем, отсчитывающие время, под которое марширует вселенная. – У меня у самой пульс зачастил, но я умяла большую часть волнения внутрь. – Но это реально не так. У нас у всех есть свои собственные часы: одни тикают быстрее, другие медленнее. И чем быстрее ты движешься, тем медленнее твои часы тикают в сравнении со всеми прочими.

Я ткнула пальцем в салфетку.

– Поскольку Тони был в едущей машине, он наблюдал то же явление, что и ты, но в два раза быстрее…

Я сделала паузу, чтобы следующая мысль бабахнула как следует.

– В машине прошло меньше секунд. Это значит, что для них с Поппи прошло меньше времени, чем для тебя. В буквальном смысле слова. Когда время вот так замедляется, это называется растяжением времени. В реальной жизни такое происходит сплошь и рядом, просто эффект слишком крошечный, чтобы мы это заметили. Но если тебе удастся развить околосветовую скорость, заметить получится. Ты увидишь, что время сделается совсем медленным, как едва текущая струйка воды из крана.

– А ты изменилась, Риа, – сказала она лишь наполовину в шутку.

Судя по физиономии, она успела перейти от любопытства к подозрительности, а когда – я пропустила.

– Вот еще. – Я отвернулась к полю, пока она не учуяла, как мне на самом деле не по себе. – Ты спросила, я ответила.

Она и так уже прожевала Линфорда и кое-как продралась через физику – для одного дня по-хорошему хватит. Выдавать на-гора, что салфетка имеет какое-то отношение к моей матери, было бы уже слишком. И я самой-то себе еще не отважилась этого сказать – вслух, по крайней мере. Нелепо же звучит, в самом деле. Любой шанс может схлопнуться, если выпустить его на свет слишком рано.