Верхний мир

– Пожалуйста, скажи, что вы просто про траву толкуете, а? – прошептала она мне на ухо.

– Ну конечно, – с готовностью подхватился я. – Роб спер косяк у своего старикана. Я-то, положим, не курю, но они утверждают, что одной затяжки хватит превратить тебя в первого Шекспира всего гетто.

– Но в таком случае разве не будет лучшей темой «Трава и затравка»?

– Хорошо зашла, Надья, – признал я. – С козырей.

Она улыбнулась и отправила в рот вилку картофельного пюре.

Стиль реально умножал все, что она делала, на два. Мне пришлось даже глаза отвести, чтоб не пялиться так откровенно.

– «Ганджа и станца»? – встрял с предложением Като.

Все задумались над приемлемостью темы, но не успели прийти к единодушному решению, как уже получили в лоб следующий вариант:

– Ладно… «Кетамин и кеннинг»?

– Это что еще за на хрен – «кеннинг»? Тромб в сосуде? – с отвращением… нет, не так – без должного уважения осведомился Роб.

Вот примерно такую же рожу я носил вчера за ланчем, когда он выдал нам, что Nines [8] – на самом деле никакой не рэпер, а суперагент, которого восточноафриканские спецслужбы забросили вперед во времени.

– Не, – радушно пояснил Като. – Кеннинг – это, точняк, из английской литературы.

Мы все недоверчиво покачали головами.

– Да ну вас в жопу! – рассердился Като. – Ну, «Игра престолов» же, там все звали кхалиси Мать Драконов, – помните? «Мать Драконов» – это кеннинг. Такой английский олдскул, где ты типа берешь одно слово и пишешь вместо него два других, чтоб звучало круче. Вот возьмем, например, мелкого Ди – Резню. Если бы он родился в Средние века, его кеннинг был бы типа, не знаю, Убийца Отчимов или вроде того. Дошло?

У меня че-та даже мурашки по хребту побежали от его коммента – прям встряхнуться пришлось. Каждый пацан к югу от Темзы знал, как Резня заработал свою погонялу, – пырнул ножом в брюхо материна второго мужа. В «Ивнинг стандарт» на другой день еще заголовок был: «Резня в Брикстоне» или типа того, не помню. Ему тогда было всего тринадцать, а отчим реально дал повод, и Резню сажать не стали. Но вон уже два года с тех пор прошло, и погоняла приклеилась… хотя Ди ее люто ненавидел, потому как, по слухам, тусил в это время где-то с какой-то герлой.

– Ну, не знаю, – все еще сурово хмурясь, осадил его Роб. – По мне, так прогон все это, бро. Ты сам это говно сейчас выдумал.

Надья демонстративно потянулась и громко зевнула, что, как нам еще предстояло узнать, служило у нее предупредительным выстрелом.

– «Кодеин и комедия», – лениво сказала она. – «Дурь и детали», «Занакс и синтакс»…

И пошла-поехала – дальше, и дальше, и дальше… Получая каждую новую пулю в череп, Като дергался, пытался прикрыть жизненно важные органы от обстрела, но без особого успеха. Лишь дойдя до «Опиоидов и оксюморонов», она остановилась и окинула довольным взором кучу искалеченных тел.

Не сиди сиднем, Эссо. Придумай что-нибудь… скажи что-нибудь… Аплодисменты, завершившие этот раунд, хотя бы дали мне время собраться с мыслями.

– «Кислота и каламбур»?

– Черт, – вздохнула Надья. – Как раз искала, что с кислотой поставить.

Непобедимый, пуленепробиваемый, я рискнул наконец скрестить с нею взгляд.

– Ну, знаешь, как говорят: пара, взаимно аллитерирующая, взаимно облитерирует.

– Во своооооолочьььь! – взвыл Като, паля в потолок из воображаемого ствола.

Роб на сей раз отказал ему в удовлетворении и ржать не стал.

– Пара? – Надья горделиво вскинула подбородок. – Малость самонадеянно, не? Пожалуй, сегодня тебе стоит позаниматься самостоятельно, Э. Можешь назвать семинар «Сорняки и спесь», раз уж эта секонд-хендовая трава так ударила тебе в голову.

– Ыыыыыысус-господь-наш! – возопил Като с раздутым до небес акцентом сразу всех африканских стран, куда не попадешь ни с каким британским паспортом. – И у нас есть паааабедител, лэди и жентмуны, у нас есть паааааабедител! Надья, Надья, просым, просым… на сцену забрать ваш прыз!

Надья сцапала фантазийный кубок из лап Като.

– Я так вам благодарна, – проворковала она самым мажорским голосом, помахивая ладошкой и милостиво озирая собрание подданных. – Для меня это большая честь. Прежде всего, хотела бы поблагодарить британскую систему образования в целом и моих бывших соседей в Манчестере – без них я никогда бы не выучила этих ужасно умных словечек и ничего бы не знала об этих восхитительно опасных наркотических веществах.