Верхний мир

После того видео я целую ночь рылась в его файлах. Чертово долбаное видео. Которое мы с Оливией смотрели в автобусе, зажав себе ладонью пасть, чтобы не взвыть в голос. Ради которого рисковали жизнью. Каждый раз, заново проигрывая клип, я бесилась все больше и больше. Почему Эссо сразу мне ничего не сказал? Зачем пудрил мозги, учитывая, сколько всего он на самом деле знал? Ну, теперь хотя бы понятно, с чего это он такой повернутый на нелепой идее возвращения назад во времени. Повернешься тут, когда все руки в крови! И чуть ли не еще больше напрягало то, чего я НЕ нашла в его файлах. Никаких семейных альбомов, никаких социальных сетей… нет учительской регистрации, а значит, он врал, чтобы выбить себе эти занятия со мной, – как врал и про все остальное.

Денег у него тоже было не особо. Еще в 2023-м он купил какое-то количество акций «Кантора» – задолго до того, как они начали печать кур на 3D-принтере и занялись кибернетикой, – и сделал себе миллионы. Дальше поступил совершенно идиотически – все их раздал. То есть вообще все. В основном школам нашего района, в том числе и некой Пенни-Хилл, которая с тех пор не вылезает с первого места в чартах министерства образования.

– Так, Риа… расслабься, – проворчала я себе под нос. – Мы заставим его все объяснить.

– Ты же знаешь, что я тебя слышу, да? – отозвался он. – В смысле, я тут.

Он таращился на меня, будто это я идиотка… будто не ему полагалось выглядеть глупо, когда я на него наехала.

– Ты себе не представляешь, как часто это со мной случается. Люди думают, что если я не вижу, как двигаются их губы, то я и звуков не различаю.

Он протянул мне через стол мою домашку.

– Отлично, – сказал он, как будто все это говно еще имело какой-то смысл. – А я тебе говорил, что путешествия во времени – это очень…

– Давайте займемся уроком, – отрезала я.

Он дернул головой, явно растерявшись, помолчал, вернул присутствие духа. Сказал:

– А… ну, круто.

Когда он снова начал говорить, у меня в руках уже был телефон, и я тапала иконку с видео. Один из многих Q-шифрованных файлов, из-за которых данные так долго грузились у Линфорда. Вот этот конкретный собирался грузиться восемьдесят четыре секунды. Ожидание было еще невыносимее, чем в тот раз, с Оливией в автобусе.

– Прежде чем мы продолжим, хочу сказать, что я тобой горжусь. Я знаю, что времени на тренировки теперь будет уходить больше, и это очень здорово. Что до школы, уверен, к летним экзаменам у тебя по нашему предмету уже все будет супер.

Я его не слушала. Я была занята. Уговаривала себя, что сломанную штангу от ворот, валявшуюся на полу, не стоит использовать в качестве наступательного оружия. После всего, что мы вместе увидели, Оливия настаивала, чтобы я вообще сегодня на занятия не ходила – правда, безопасность доктора Эссо волновала ее не меньше моей.

– Не буду врать тебе, Риа: оценки на экзаменах реально имеют значение. Без хорошей математики и физики тебе половина предметов в универе будет недоступна, а это сразу отрежет уйму вариантов с выбором карьеры.

Слушая вполуха, я смотрела, как он прячет руки под столом и продолжает все тем же заботливым тоном.

– Но там все даже еще сложнее. Без математики ты не сможешь продираться через ложь, которой они будут пичкать вас на социальных науках. Вам станут скармливать книжную статистику, убеждая, что общество сломано и уже не подлежит ремонту и что без их помощи от нас рожки да ножки останутся. Я, пока рос, больше боялся полиции у нас в районе, чем бездельников из правительства, которые сначала загнали туда людей, а потом всех сразу выгнали. Я просто ничего не знал.

Что бы он там сейчас ни гнал, для него это было реально важно – по всему видать.

– Слушай, есть вещи, которым я хочу тебя научить, – он показал пальцем на окно, в которое ритмично стучал бит дождя. – Вещи, которых никто тут не понимает. Которые я хотел объяснить с самой первой нашей встречи.

Тут даже я навострила уши.

– Риа, ты когда-нибудь задумывалась о том, что такое на самом деле математика?

Ну конечно, стоило мне решить, что вот сейчас, наконец, начнется про маму, как он съехал обратно на весь свой стандартный бред.

Шестьдесят секунд до конца загрузки. Целых шестьдесят секунд слушать этот вздор.

Он наклонился вперед. Я подалась назад.

– В некотором смысле математика – это просто странный на вид язык, который мы придумали у себя в голове, чтобы делать всякое полезное говно. Археологи не так давно откопали в свазилендских горах какую-то кость, которой сорок три тысячи лет. На ней было двадцать девять зарубок. Выходит, первыми из людей математикой пользовались африканские женщины, следившие за поведением луны – хрен их знает зачем.

Такой, блин, умный. И такой иногда тупой. Непроходимо тупой.

Струйка пота, щекоча, пробежала по боку. Почему-то эти его тронутые идеи до сих пор меня за что-то цепляли…

Сорок пять секунд.