Верхний мир

К концу благодарственной речи мы из последних сил держались друг за друга. Надья и сама, впрочем, едва не кувыркнулась со стула, цепляясь одной рукой за живот, а второй – за край стола. Я, впрочем, гоготал не вполне искренне: меня до сих пор корчило от полученной минуту назад отповеди. Самонадеянно, а? А все эти эсэмэски, как же… и сколько раз мы с ней зависали поболтать в рекреации, хотя говорить было особо нечего… и это видение после аварии, и потом как все реально отыгралось – я ей, на минуточку, жизнь спас! Что-то это все да значило, не? Самая вредная параноидальная часть меня даже задавалась вопросом, уж не заработал ли Като своим гонивом несколько очков вперед меня за последние пятнадцать минут обеда? Или мое поведение во время инцидента на мокром полу было чересчур щекотливым (типа шутка такая, если что)?

Тем временем Роб решил, что с него хватит. В конце концов, он уже четверть часа ни о чем не ныл.

– Это не только самый дремучий отстойный разговор, в каком я когда-либо принимал участие, но еще и на хрен проблематичный, – заявил он.

– Чего? – кротко поинтересовалась Надья.

Все участники беседы надели одинаковые заботливо-невъехавшие лица.

– Нам нужно типа поднять уровень дискурса. Ради нас самих, ради народа. Думаете, пацаны из Вестминстера сидят кругом стола за обедом и перетирают про вещества класса А?

– Во-первых, ответ утвердительный, – стремительно кинулась в атаку Надья. – Пацаны из Вестминстера знают толк в веществах класса А. Во-вторых… – этот коммент она открыла и остальной аудитории, – он сейчас правда сказал «народ»? Ты что, поляк, русский или где?

Мы грохнули. Роб между тем укоризненно качал головой, будто перед ним сидела младшая группа детского сада, которой полет его мысли просто не по зубам.

– Тебя часом не по ошибке в эту школу забросили? – вставил свои два пенса Като (все еще взревывая от смеха). – Про трудный выбор громче всех гонят те, чувак, кто его никогда в жизни не делал.

– Ну, спасибо тебе большое, – сказал я ему и, повернувшись к Робу, добавил: – И не надо мне говорить, мол, не спи брат, когда у меня уже три дня как бессонница.

Надья прижала обе руки к груди, словно мои слова подняли крышку с ее души.

– Стопэ, босс, – вмешался Като. – Ты че, щас спер строку у Wretch 32 [9] и типа хочешь сказать, она твоя?

– Ни фига, – с достоинством возразил я. – Даже не знаю, про какую ты ваще песню толкуешь.

Мой кадык начал пухнуть. Я ослабил воротник сбоку и поскреб шею.

– А вот и нет, это точно из его старого фристайла, – подтвердил Роб. – Ты сейчас голимо натянул, Эссо.

Надя отвернулась. Крышка с грохотом упала.

Еще через пару секунд неловкого молчания Роб переключился на Като.

– А если серьезно, эти твои кеннинги – реальный прогон, бро.

Като продолжил выступать адвокатом кеннингов. Он по праву гордился даром болтологии – мог «продать стринги монашке», по его же собственному выражению. Роб, со своей стороны, появился на свет с предзагруженными взглядами на мир и не имел в планах когда-либо их менять. Это означало, что все их споры всегда заканчивались одинаково: еще перед линией старта. К счастью, в этот конкретный раз их перепалка дала мне шанс перемолвиться словечком с Надьей.

– Сегодня у меня планировался свободный от уроков вечер, но я на самом деле могла бы зайти к вам. – Она вилкой мешала пюре и фасоль на тарелке в одну грузную кучу бронзового цвета.

Со времени прошлой реплики она как-то малость потеплела.

– Подходяще. Там будет весело, – совершенно искренне ответил я. – И, очевидно, познавательно.

– Очевидно, – кивнула она. – Кстати, почему бы нам вместо этого не пойти в Пекхэмскую библиотеку?

– Да, чего бы и не…

Я заткнулся прямо посреди фразы.

Потому что точно знал почему.

Как бы ни было дико планировать вечер вокруг того, что я видел в Верхнем мире, если Надья примется настаивать, мне как-то нужно будет до нее донести, что от этого здания мы намерены держаться как можно дальше.

– И там еще это куриное кафе вроде было недалеко? Ну, ты знаешь… Как оно там называется?

– «Морли’с»?

– Нет, такое я бы запомнила.

– А, – мне пришлось помолчать и прохихикаться. – Ты про «Кэти’с» небось говоришь? Ну конечно. Все знают «Кэти’с».

– Оно самое, да! Это прямо дикость. Когда мой отец получил первую работу в Лондоне, он как раз жил в однушке рядом с библиотекой. Я, помню, приехала к нему из Манчестера на автобусе на выходных, и первое место, куда он меня повел есть, было это самое «Кэти’с». Первой в Лондоне я съела их курицу.

– Вау, плюс очко твоему старику. Он знает, как побаловать девушку.

– Иди на хрен, Э! – Она притворилась, что сейчас кинет в меня комком пюре с вилки, пиджак распахнулся, и под форменной школьной рубашкой мелькнул розовый лифак.

– Мы определимся с местом попозже. Только не опаздывай на семинар сегодня, лады? Мне надо еще до восьми сбежать домой. У нас с мамой типа еженедельный киновечер.