Верхний мир

Схватил, притянул к себе и прижался губами к ее губам.

Она замерла.

Хорошо бы просто от неожиданности. Рот у меня был холодный и мокрый, плюс вот так, без предупреждения…

Но шли секунды, а она все так же не реагировала. Черт. Я молча заорал внутри себя, отстранился, увидел ее лицо – оглушенное, смущенное. Слишком сильно я к ней подкатил… и, скорее всего, слишком рано. Я снова все испортил – как испортил уже все остальное. Но пока я смирялся с поражением, она вдруг прижалась ко мне, обмякла – и поцеловала. Сама… меня… поцеловала. Целеустремленно, словно хотела что-то у меня украсть… – или меня, меня самого. Моя незабинтованная рука отправилась путешествовать в сторону ее поясницы, и она поймала ее – но не сбросила, а подтолкнула дальше, вниз, ладонью по джинсе, обнимавшей ее ягодицы. Я сжал руку, она хихикнула и поднялась на цыпочки.

Это даже первая база еще не была… но ощущение оказалось слаще, чем все мои влажные мечты вместе взятые. Магический миг вдвоем под крышей из проливного дождя.

Идеальный.

Почти даже слишком идеальный. Такой огонь, которого больше чем на пару секунд не хватает. Когда против тебя само время, сколько он сможет прожить?

Что-то холодное стукнуло меня в лоб. Камень, что ли? Потом Надье прилетело в нос. Она задрала голову. Ледяной ветер, рыскавший по Камбервэллу раньше, нашел дорогу в наш переулок, согнал всякое тепло с кожи, выхолодил объятие. Я тоже посмотрел вверх: небо было густо наперчено градом размером со стеклянный шарик.

Как раз таким, какой я видел в Верхнем мире.

Вот оно.

Надья зажала рот ладонью. Круглыми глазами она смотрела мне за спину – на что-то… на кого-то, мне невидимого, и судя по тому, как она спала с лица, это был сам дьявол во плоти.

Кто бы он ни был, меня схватили за руку, развернули и оттащили от нее.

Там стоял Ди. За ним – Резня. Другую половину поля зрения заполняла оранжевая серферская доска на крыше библиотеки.

Дежа-вю, сказал я себе.

И посмотрел в лицо будущему.

Глава 27 Риа. 15 лет спустя

Пекхэм, как и большинство районов Лондона, разделен на четыре квадранта. В первом очевидно богатые семьи владели квартирами и полудомами, специально построенными для очевидно богатых семей. Во втором всякая богемная молодежь делала вид, что снимает квартиры, которые родители уже взяли для них в ипотеку. Люди типа Тони и Поппи обитали в третьем, чумазом, но подающем надежды, – который все подавал, подавал, но как-то не особо успешно. Ну, и был еще четвертый, дальше всех от реки – он так и назывался, Концы. А кусок, где жил доктор Эссо, был самой квинтэссенцией Концов, особенно после темноты. С пространственной точки зрения, остановка семьдесят восьмого автобуса у его дома была мучительно близко. С временной мы добирались туда уже целую вечность, останавливаясь через каждые десять секунд. При условии, что доктор Эссо никуда не съехал с обозначенного на конверте адреса, мы уже с шансами спустили сигнал сближения и начали пятнадцатиминутный обратный отсчет.

Автобус сбавил ход и остановился.

Я вспомнила одну вещь, которую узнала от доктора Эссо, а потом не поделилась с Оливией… Про моего настоящего отца. Задним умом надо было ей сказать еще давным-давно. Я уже собиралась начать признания, когда она дернула меня за рукав… и мы выскочили из автобуса на одну остановку раньше.

На тротуаре холодный ветер отвесил мне пощечину, выбив слезы из глаз.

– Почувствовала? – прошептала Оливия.

Мы обе задрали головы. Не успела я честно ответить «нет», как пара крошечных камушков брякнула об асфальт у моих ног.

Град? Уже через мгновение ночь усеял крупный белый горох. Некоторые снаряды – достаточно крупного размера, чтобы оставить синяк.

Оливия показала на высокую башню в отдалении.

– Нам туда.

Мы кинулись бегом. Где-то рядом завыла сирена, и мы припустили еще быстрее. Я тихо молилась про себя, чтобы это оказалась просто скорая: один скан полицейской машины, и наша операция накроется медным тазом, даже толком не начавшись.

На подходе к дому какой-то бомж, весь в морщинах и завернутый в грязное лоскутное одеяло, заулюлюкал нам вслед. Слева, на огороженной игровой площадке, тусовались какие-то пацаны: одинаково подпирали стену, изображая цифру «4» – одна нога на земле, другая подошвой упирается в кирпичи. Лет им было не больше тринадцати, но у всех на костяшках виднелись одинаковые татуировки – личный знак Резни. Самый высокий похлопал по карману, давая понять, что ему насрать, насколько мы с виду безобидные: два чужака, таскающиеся по их территории в такое время и без гангста-пасса – ситуация, которую он не намерен спускать никому.

Мы подошли к подъезду – значит, у квартиры доктора Эссо будем максимум через минуту.

Повернув к лестнице, мы чуть не влетели лицом в спикировавший прямо перед нами дрон. Остановились как вкопанные под стучащим по макушкам градом, подождали, пока он пройдет по прямой в метре от наших носов… Наконец чертова машинка ушла вбок и скрылась из виду.

Да, теперь случиться может что угодно.

У самых ступенек я схватила Оливию за руку.