Читаем Верхом на ракете полностью

Эффект «отпугивания» мужчин, свойственный вдовам астронавтов, к счастью, оказался не вечным. Джун Скоби и Джейн Смит вышли замуж во второй раз. Лорна и Черил Макнейр остались одинокими, но Лорна говорит, что обе они живут полной жизнью. «Я делила свою жизнь с особым человеком более десяти лет», — сказала Лорна. Она посмеялась, вспоминая некоторые проблемы, возникавшие у нее как у матери двоих детей, когда она пыталась выстроить новые отношения. «Когда меня не было дома и звонил какой-нибудь мужчина, моя старшая дочь спрашивала его, а не лысый ли он». По каким-то причинам дочь считала, что «лысые не подходят». Младшая дочь Лорны спрашивал этого мужчину, не курит ли он сигары — это был ее критерий для отклонения кандидатуры. Наконец, обе они говорили звонившим, что мама должна вернуться домой к десятичасовым новостям. Если счастливое, жизнерадостное отношение Лорны характерно и для остальных вдов «Челленджера», как она считает, то дела у них идут неплохо.

Мне и Донне скоро по 60. Оба больше весим, больше сутулимся и больше забываем, чем в эйфорические, опьяняющие ранние дни истории TFNG. Но мы живем хорошо — на самом деле отлично, потому что у нас шесть прекрасных здоровых внуков. Пэт и Венди, Эми и Стив, Лаура и Дейв — каждая пара подарила нам по двое внучат: Шон и Кейти, Ханна и Меган, Ной и Гвинет. Взяв на руки первого из них, я спросил у Донны: «Думала ли ты когда-нибудь, что мы будем советовать нашим детям больше секса?» И, как говорит пословица, «если бы я знал, как весело с внуками, я бы сначала завел их».

Только что у нас было 40-летие… нет, не свадьбы, а того судьбоносного поцелуя 3 января 1965 года. Мы отметили его, выпив по бокалу вина, и отправились спать в 21:30. Каждый из нас, вступая в брак, руководствовался неправильными соображениями, но мы сумели прожить вместе достаточно долго, чтобы полюбить друг друга.

Бич-Хаус по-прежнему на месте, и я надеюсь, что его сохранят навсегда для будущих поколений астронавтов. Он построен на священной земле. Супруги погибших на «Челленджере» и «Колумбии» в последний раз обняли своих любимых на его песках. Не сомневаюсь, что будут и новые супруги, бережно хранящие память о последнем посещении Бич-Хауса, потому что именно там они в последний раз обнялись с любимыми. Погибнет еще не один экипаж — это неотъемлемая часть космических полетов. Даже если NASA сумеет наладить свою корпоративную культуру, сложность летательных аппаратов и не прощающая ошибок космическая среда не могут не потребовать новых жертв.

Еще одно священное для астронавтов место появилось уже после того, как я вышел в отставку. В 1991 году у экскурсионного центра в Космическом центре имени Кеннеди был открыт Мемориал астронавтов, построенный на средства, собранные главным образом с помощью продажи во Флориде специальных автомобильных номеров «Челленджер». Приезжая в Центр Кеннеди, я всегда стараюсь подойти к этому мемориалу. Он представляет собой большую матрицу, составленную из гранитных плит, на которых высечены имена астронавтов, погибших при исполнении служебных обязанностей. Их имена прорезаны насквозь, так что установленные за плитами зеркала отражают солнечные лучи. Вся конструкция поворачивается вслед за солнцем, постоянно ловя его свет. Сейчас на ее гранитных панелях выписаны 24 имени — первым идет имя Теодора Фримана, погибшего в 1964-м на T-38, а последними — имена семи астронавтов «Колумбии».

Приходя к мемориалу, я сажусь на скамейку и смотрю на четыре имени астронавтов TFNG на этих панелях… Фрэнсис «Дик» Скоби, Джудит Резник, Эллисон Онизука и Рональд Макнейр… и вспоминаю последние минуты, когда видел их[183]. Они шли на тренировку, неся улыбки основного экипажа. Такими я и буду помнить их всегда… молодыми, счастливыми, парящими от сознания, что они полетят следующими. В молитвах я буду вспоминать каждого из них. Я буду также молиться за их вдов и за семью Джуди. Та жизнь, которую знали эти супруги и родители, кончилась 28 января 1986 года, но никто не напишет их имена на памятнике.

От мемориала я иду к полномасштабному макету шаттла. Вокруг него установлены металлические платформы, чтобы туристы могли подняться и войти в кабину. Я потихоньку присоединяюсь к какой-нибудь группе семейных экскурсий и смотрю, как они фотографируют кабину, и слушаю, как они удивляются сложности пультов управления и тесноте. Мое внимание неизменно привлекают дети. Их юные изумленные лица переносят меня в 1957 год. Я стоял на лужайке с таким же точно видом, наблюдая, как мигает, проходя через терминатор, спутник-1.

7 сентября 2005 г.Альбукерке, Нью-Мексико, СШАwww.mikemullane.com

Глоссарий

[184]

AB (Afterburner) — положение рычага газа, которое увеличивает тягу реактивного двигателя за счет сжигания дополнительного топлива в его задней части. В русскоязычной литературе принято говорить о форсажной камере и форсаже двигателя.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее