Вернадский. Дневники 1917-1921.

После отъезда Владимира я оставалась больше месяца одна. В квартире было жутко и пусто (жена Кишкина приехала позже и жила в дальних комнатах). Я устроилась около кухни, и рядом со мной была горничная Саша. Несколько дней провели у нас Ненадкевич с семьей. Очень это было приятно, но они стеснялись, все жили в одной комнате. Они скоро уехали, кажется, к себе на родину. Паша [Старицкий] жил не очень далеко от нас. Работал на заводе. Вспоминая, удивляюсь, что у меня не было большого страха, даже по ночам. Какое-то особенное было настроение на душе. Раз как-то днем позвонили по телефону, и грубый голос стал требовать к телефону Владимира. Я не сказала, что он уехал, но что его нет дома. Больше не звонили. Около 20 дек[абря] (старого стиля) пришла ко мне Соня Короленко. Сказала, что приехала из Полтавы по делу приютов. Приехала в купе, на след[ующий] день должна ехать обратно в Полтаву. Я спросила ее, не взяла ли бы она меня с собой. Она ответила, что охотно, если я смогу собраться быстро по ее зову в телефон.

На следующий день она мне позвонила и попросила немедленно приехать на вокзал. Саша отсутствовала. Я собралась в одну минуту. Взяла самое необходимое. Кое-что Ниночке и Пр[асковье] Кирилловне. Позвонила по телефону Паше. Он немедленно пришел ко мне и очень уговаривал не ехать, считая такой шаг рискованным. Все же я решилась ехать. В те дни трудно было достать извозчика. Паша поехал со мной. На вокзале они с трудом достали человека, кот[орый] дотащил мой небольшой чемодан до вагона, где находилось купе Сони. Этот вагон охранялся стражей, т. к. толпа народа врывалась, стремясь занять места...

До Харькова мы доехали отлично. Там же объявили, что вагон пойдет прямо в Крым. Я умоляла Соню ехать дальше без меня, боясь, что не смогу влезть в переполненный вагон, но она сказала, что без меня она не поедет. (Она все время была удивительно добра и внимательна). Но оказалось, что вагоны были почти пустые, т. к. в Полтаве шла стрельба (большевики, германцы, всякие банды). (Архив РАН. Ф.518. Оп.2. Д.42. Л.10—11. Запись 27 августа 1937 г.)

Из воспоминаний В. И. Вернадского

Приехал в Полтаву. Почти никто не помог с чемоданом. Нашел попутчика, с котор[ым] мы взяли общего извозчика. Он сперва довез меня на Познанскую ули[цу] на санях. Меня никто не ждал. Я приехал утром.

В это время в Полтаве был Совет рабоч[их] и крест[ьянских] депутатов. Зять Короленко Ляхович играл там большую роль. Тогда были три власти: 1) Совет рабоч[их] депутатов, 2) Киевская Рада, 3) Донецкая рабочая республика (Юзовско-Донецкая). Причем фактически власть принадлежала Совету сол. депутатов. Играли роль железнодорожные рабочие. (Там же. Л. 9; записано Н. Е. Вернадской)

Из воспоминаний Н. Е. Вернадской

На вокзале в Полтаве (24 декабря) почти не было извозчиков. С трудом захватили последнего. На горе встретили извозчика, кот[орый] сказал нашему: «Поезжай назад, если дорожишь жизнью. Стреляют». Но он, к счастью, решился ехать дальше. По дороге завезли Соню [Короленко]. У дома позвонила, выбежал брат Г[еоргий], закричал: «Наташа!» За ним Владимир, Ниночка лежала больная и расплакалась от радости, закричали... (Там же. Л.11)

Из письма В. И. Вернадского А.А. Корнилову

Полтава. 31 декабря 1917 г.

На днях приехала Наташа, которая попала как раз к болезни Ниночки, которая сейчас лежит: у нее суставной ревматизм, сейчас ей в этом отношении лучше, но температура не нормальная, по-видимому, бронхит. Наташа приехала – благодаря совершенному случаю с С. В. Короленко очень хорошо, но все это устроилось совершенно неожиданно, и ей было дано времени всего менее часа на сборы. Но слава богу, что она приехала.

[...] Здесь мы живем в очень хороших условиях и в смысле еды: все есть; вдоволь. Положение в Полтаве неопределенное; идет глухая борьба между украинцами и большевиками. Одно время победили украинцы, но не смогли удержать порядка. На Рождество здесь произошли погромы складов вина (из Бессарабии для фронтов), перепились, начались разгромы магазинов! Укр[аинские] войска, здесь бывшие (полк, который все время переходит на ту и на другую сторону), участвовали активно в погроме. В конце концов он был прекращен вооружен[ными] обывателями и милицией; тогда вновь выступил Совет с[олдатских] и р[абочих] депутатов, который post factum издал всякие строгие приказания и создает иллюзию, что все от него.

Он упорно ведет борьбу с лживыми воззваниями и стал теперь все писать по-украински, действуя против Рады. Сюда приходят украинские войска, в то же время все время малыми партиями из Харькова прибывает всякая большевистская челядь – матросы, красноармейцы и т. д. Неясно, кто победит. Мне кажется, для Киева потерять Полтаву нельзя – но они уже не раз отличались и потеряли Харьков и Лозовую. Пока все-таки большевики здесь явно высказываться не решаются и выступают как украинская группа.