Вернадский. Дневники 1917-1921.

Очень интересна записка Демидова, поданная ген[ералу] Деникину. В разговоре Д[еникин] указал, что он решительный враг централизации. Дем[идов] указывает, что на агитацию укр[аинского! вопроса истрачено внутри страны и за границей много сотен миллионов рублей. Это, по-видимому, верно. Мы сейчас имеем новое явление – многие сотни миллионов рублей на печать в короткое время, больше, чем тратят на нее все промышленные предприятия? – Значение национ[ального] вопроса в связи с аграрным (кацап – земля). В общем зап[иска] Деми[дова] дает много справедливого: 1) указание на необходимость допустить яз[ык] укр[аинский] в сред[нюю] школу; 2) неправильность мелочного спора об Украине и Малороссии. Аграрн[ый] вопр[ос] и областное самоупр[авление].

Носович говорит, что областное самоупр[авление] разрабатывается. Компетенция гораздо больше земской. Полтавская губ[ерния] целиком в Харьковскую область. В общем нарушения губернских и уездных границ ничтожны.

Говорят о Харькове как временной столице ввиду того, что в Москве и Петрограде не будет дров и т. п.

Носович о тяжелых известиях о 30 000 заложниках в Москве. Посланы телегр[аммы] в Антанту от имени правит[ельства]. Считают безнадежным, но все же делают.

Раздражение против союзников все растет, и мне кажется, подготовляется германская ориентация.

Любопытный разговор с хозяином С. Л. Минцем, уговаривает обедать у него; я указываю, что сейчас это невозможно – а они не берут ничего. Он мне доказывает, что по условиям его существования дороговизна в еде для него не существует – на столько же повысился его заработок. Тимо[шенко] говорит, что это в целом ряде предприятий % повышения равен в среднем % повышения продуктов.

Разговор с Т.П. Кравцем об унив[ерситете], Москве и т. п. В Харьк[овском] университете] много недоброжелательного к Акад[емии] наук. Частию неудачные выборы— Багалея, Сумцова, Никольского. Последний, говорят, давно не работает, Сумцов совершенная развалина. Академию идентифицируют с Багалеем. Разруха в унив[ерситете] очень велика.

Юг задумывается над экономич[ескими] последствиями освобождения Москвы и Петрограда в связи с необходимостью снабжения продуктами этих городов.

Носович говорил, что от Георгия [Старицкого] из Полтавы получена телеграмма с требованием артиллерии ввиду восстания крестьян. Невольно жутко становится в разлуке с Ниночкой.

Вечером вернулись хозяева, и был ужин и любопытный живой интеллигентный разговор: два адвоката, мужи жена Гимпельсоны, оба адвокаты— родом из Тамбова. Любопытные настроения здесь. Минц думает, что потребуется не менее 15 лет прежде, чем жизнь в России войдет в колею. Здесь на Дону идет своя областная жизнь – Донской круг – настоящий парламент³⁰. Сейчас правом голоса пользуются только казаки, но неказаки служат по набору в казачьих частях на равном положении с казаками. Фактически в казачьих полках есть и евреи.

Ростову предвидят большое будущее, особенно с проведением волжско-донского канала.

Перед Добровольч. армией стоит тяжелое испытание. Солдаты не одеты и не обуты. Как могут провести зимнюю кампанию? Об этом говорили и Пав. Ив. [Новгородцев], и Долгор[уков], и Минц. Говорят, еще хуже у большевиков. Армия живет на счет населения – грабят. По словам Виногр[адова], в их частях это не так. Больше казаки?

После долгих перерывов попались франц[узские] газеты – новая Démocratie nouvelle. Любопытна. Имел от 31.VIII! В Харьков французские газеты попадают. Удивительно, как это до сих пор не организовано.

Гимпельсон жена («адвокатесса») любопытно рассказывала о Тамбове. Чолокаев (Московский] студ[ент] выпуска 1851), предводитель двор[янства], под конец живший в доме Нарышкиной, пережил поразительный период – еще несколько месяцев назад был жив. И при большевиках не пропускал ни одного концерта. Мне кажется, такая жизнь – канва для бытового романиста – думающая в определенной сфере деятельности личность что пережила? Я так ярко помню ту земскую школу, которую я проходил в Тамбове и Моршанске при Чолокаеве³¹. Можно ли было верить в возможность революции, хотя признаки ее, как теперь вижу, не замирали? Я застал даже живым помещичий мир Атавы и Эртеля. А что застал Чолокаев? Меня поражал в этом смысле диапазон жизни Толстого, но люди, пережившие крепостную Россию и революцию нашего времени, имели, мне кажется, диапазон жизни, небывалый в истории человечества. Интересно было бы дать картину года в Тамбове или Моршанске диапазона жизни Чолокаева – 1847 и 1918!

13/[26].IX

Ходят по рукам напечатанные на машинке «Письма из Полтавы» В. Г. Короленко, которые не могут быть нигде напечатаны, критикующие деятельность Добров. армии – в связи с казнью офицеров (большевиков), случаями грабежа, преследованием украинского языка³².