Верность

Воцарилась тишина, и вскоре Карло заметил, что Маргерита спит. Лежа в постели, он вспоминал тот день, когда крутил педали и на него вдруг снизошло очарование. На велосипеде, запыхавшийся от подъема на мост, без постоянной работы – работа редактором казалась ему промежуточным этапом – он лелеял мечту стать писателем и еще не оставил эту затею, жил вместе с Маргеритой и не был преподавателем, получившим работу по протекции отца. Еще не был. Он мог еще кем-то стать. Привставая на педалях, будто на финише, он чувствовал, как его грудную клетку распирает от небывалой радости. Он скатился вниз в твердой уверенности, что это пик и завершение очередного этапа в его жизни и вскоре для него наступит новая пора – зрелость. Он задремал все с тем же чувством то ли грусти, то ли удовлетворенности.

Проснувшись, первым делом он представил себе Маргериту с физиотерапевтом. Она лежит на кушетке, ноги раздвинуты, он массирует ей внутреннюю часть бедра. Она скрывает свое возбуждение, парень, который не может сдержаться, – да и кто бы смог? – трогает ее в запретных местах, нарастает напряжение, которое они, возможно, снимают затем в раздевалке. Карло выскочил из комнаты и прошел в ванную, наскоро умылся, затем сварил для Маргериты кофе в их крохотной кухне. Отставив в сторону кофейную чашку, надкусил хлебец из цельного зерна и стал медленно жевать, рассматривая угол стола: стопка оплаченных счетов, не сложенных в папку, очки и лекарство от аллергии, цветок в горшке и телефон жены на зарядке. Телефон жены. Он отвлекся, чтобы наметить предстоящие покупки в супермаркете, сложил в рюкзак исправленные гранки каталога о Марокко, затем вышел из дома: как бы он себя повел, найди он в телефоне жены сообщения, отправленные им Софии? Неторопливо шагая по виа Монтевидео, он шел вдоль парка Солари, по которому после ночи, проведенной без движения, весело трусили собаки в компании сонных владельцев. Он заметил, как этих спущенных с поводка, но тем не менее верных животных буквально распирало от радости.

Как бы он себя повел, если бы узнал, что у Маргериты появился другой? На выходе из парка он увильнул от ответа на этот вопрос и продолжил путь в уверенности, что дела с Софией принимают иной оборот. Ее возвращение в Римини, трехдневное отсутствие в аудитории обернулись для него поражением, которое он, в принципе, мог пережить. Если, конечно, он не начнет копаться во взаимоотношениях с Маргеритой. Карло выплеснул свое желание за пределы брака, дальнейшие попытки переступить черту закончатся тем, что жена превратится для него в запасной вариант. Маргерита была его счастьем, он в этом не сомневался. Но теперь нарисовалась четко обозначенная, переменчивая и свободная от обязательств территория: эта часть его мозга высвобождала на волю энергию всякий раз, когда он думал о Софии. Сегодня София, завтра другая. Другое счастье. Он спрашивал себя, причина ли тому его усталость от семейной жизни, и пришел к выводу, что пора завязывать с этой эмоциональной компенсацией. Жена дарила ему радость, искреннюю радость, и София тоже дарила ему радость – не менее искреннюю.

Дойдя до Навильи, Карло вытащил телефон и написал: «Скажи хотя бы, вернешься ты в Милан или нет». Сунув руки в карманы, он двинулся по корсо Сан-Готтардо, редакция располагалась в бежевом здании на углу виа Лагранж. Кивнул секретарше, Мануэла улыбнулась в ответ, тряхнув каштановым каре. Покончив с приветствиями, Карло устремился вглубь коридора. С тех пор как он подписал договор о сотрудничестве, Карло работал здесь уже шесть лет и сидел все на том же стуле с подлокотниками: тысяча четыреста евро в месяц чистыми и никаких тебе журналов учета рабочего времени. Это было его вторым местом работы после окончания филфака, поначалу он работал в рекламном агентстве. Он ушел оттуда, потому что плохо справлялся и работа отвлекала его от писательства. Практически все отвлекало его от писательства. Тут в дело вмешался отец, пообещав, что все быстренько решит, и предложил ему место менеджера по персоналу в своей клинике. Карло отказался, и они все лето не разговаривали. Теперь, когда у Доменико Пентекосте спрашивали, чем занимается его сын, он отвечал: преподает литературу. Иногда он вспоминал тот вечер, когда отец поинтересовался: а роман-то ты когда-нибудь напишешь?

Карло достал бутылку с водой из упаковки под столом, отпил глоток и принялся ждать, пока загрузится компьютер. Он делил кабинет с Микеле Латтуадой – сорокалетним молчаливым дизайнером. Тот жил около Бергамо и каждый день приезжал на станцию в шесть утра, как минимум за час до отхода электрички: парковочных мест не хватало, и полиция не скупилась на штрафы. Он парковался, откидывал сиденье, заводил будильник и дремал. Карло месяцами вынашивал идею написать о нем роман: об откидывающемся сиденье, о фишках из «Esserlunga», о ланч-боксе с перекусом и о привязанности, которую к нему испытывал. Микеле Латтуада научил его довольствоваться стулом с удобными подлокотниками, бутылкой с водой под столом, женой, а может, в будущем, и сыном.