Верные до конца

В этом угадывается не только стремление представителей различных специальностей объединиться друг с другом. Нет, Зубатов нюхом полицейской ищейки чувствовал здесь направляющую руку социал-демократов, И решил, что надо принять меры. Во что бы то ни стало опередить их, организовать рабочие массы по плану полиции, втереться в доверие и в конечном итоге оставить штаб революции, его «главное командование» без армии.

Втереться в доверие, если не ко всей рабочей массе, in. no всяком случае, к ее неустойчивой части, мастеримым небольших предприятий, мастерам заводов, ранимей аристократии — эту задачу Зубатов решал, не скупясь на средства, не брезгуя любыми приемами. В его распоряжении либеральная интеллигенция, профессура, адвокаты, журналисты, актеры. Ведь они тоже против «крайностей царизма». И конечно же, сочувствуют обезболенному, полуграмотному работнику. Прочесть для пего лекцию, выступить с концертом, помилуйте, с превеликим удовольствием.

Зубатов с провокационной целью арестовывает ни в чем не замешанных пролетариев и на допросах он само обаяние, мягкость, сочувствие. Арестованных допрашивает у себя дома, за чашкой чаю, «убеждается в их невиновности», рассыпается в извинениях, отпускает. Такой отпущенный разнесет весть о «симпатичном», «либеральном», «доброжелательном» полицейском, зубатовых не надо бояться, они пекутся о работнике. И не нужно бастовать, нужно им доверять, и уж они-то в обиду не дадут.

Липкая паутина лжи и провокаций, фарса и самых изощренных способов подавления, расправы со стойкими — зубатовщина стала опаснейшим врагом революционного пролетариата России.

Бауман понимал, что в борьбе с новым неприятелем нельзя медлить.

Опередить Зубатова, разоблачить «полицейский социализм» в глазах рабочих — вот напутствие Ильича Николаю Эрнестовичу.

Царские шпионы за границей прохлопали отъезд Баумана. По одному из своих паспортов он беспрепятственно миновал таможню. На сей раз Николай Эрнестович не счел нужным рисковать, борьба с зуба-Товским «полицейским социализмом» была важнее чемодана с двойным дном.

У Александровского вокзала вечная толкотня. Отправляются поезда или прибывают — извозчики толкутся тут день и ночь. Ваньки и лихачи на «дутиках», ломовые. Булыга мостовой густо посыпана овсом, клочьями сена, заляпана конским навозом. Людям здесь тес но, а воробьям раздолье. Привокзальное племя развелось, им даже драться с чужаками лень.

Бауман не спеша огляделся.

Потом ему уже казалось, что он, просыпаясь утром, оглядывался и перед сном тоже.

А жить «с оглядкой» Николай Эрнестович не любил и не умел. Конечно, конспиративность — условие, обязательное для подпольщика-нелегала, но иногда излишняя осторожность может привести и вовсе к полному бездействию.

В Москве было скверно. Еще в марте 1901 года полиция арестовала руководителей Московской организации РСДРП — Марию Ульянову и Марка Елизарова. Несколько позже, когда Московская организация стали восстанавливаться, новый удар: арестованы Шанцер (Марат), Никифоров, Скворцов-Степанов.

А «экономисты» разгуливали на свободе. Казалось, они вместе с эсерами и рука об руку с полицией решили доконать искровскую организацию, оторвать от нее рабочую массу.

Бауману нужно было все начинать сначала, как когда-то начинал с рабочих кружков. Теперь пригодился богатый опыт организатора рабочих марксистских ячеек на заводах и фабриках, Вспомнились казанские рабочие окраины.

Казалось, кружки — пройденный этап, и кому охота зачеркивать усилия чуть не целого десятилетия. Но Бауман понимал, иного пути нет. И это не повторение пройденного, а просто необходимая мера в условиях усилившихся преследований.

Рачковский напрасно негодовал по адресу полицейкого управления. Некогда в полиции действительно служили отставные «отцы-командиры», ну с них и спросу не было. Но в начале XX века посты в департаменте стали занимать люди с высшим образованием, охранники, набившие руку на политическом сыске.

В Москве сидел Зубатов. В его подчинении был умный, хитрый и хорошо осведомленный чиновник — Меньшиков.

В дни, когда Бауман налаживал связи социал-демократов с «Искрой» и разъезжал по близлежащим городам Подмосковья, встречался с Богданом: — Бабушкиным, радовался тому, что в Ярославской, Костромской и Владимирской губерниях создался так называемый «Северный союз», сочувственно относившийся к «Искре», — позже признавший ее Меньшиков, заполучив через кабинет тайного просмотра писем пароль к руководителям «Северного союза», под видом представителя «Искры» тоже объезжал города, выявляя связи членов союза. Эта поездка нанесла большой урон «Северному союзу», по докладу Меньшикова в апреле был арестован 51 человек.

Не только полиция была помехой на пути сколачивания искровских организаций в России. «Искре» противостояли и «экономисты», в руках которых находилась газета «Рабочее дело», и «Союз русских социал-демократов за границей». Они тоже стремились сорганизовать рабочих на платформе борьбы экономической.