Верные друзья

— А мы тебе не верим, Синцова. Мы тебе, понимаешь, просто не верим! Не может этого быть, чтобы один советский человек не принял другого советского человека, который за тысячу километров приехал к нему по важному делу. И лучше бы ты нам честно сказала — я, ребята, у Нестратова не была.

— Была я у него, Леша, — уныло говорит Катя.

— Ну? Что же он тебе сказал?

— Ничего не сказал — он меня не принял.

— Не может этого быть!

Худенькая девушка с короткими торчащими косичками поднимает руку.

— Ты что, Пономарева?

— Я к порядку ведения, — отвечает девушка и озабоченно хмурит брови.

— Какого еще ведения? — ворчит Мазаев. — У нас же не собрание. Говори, что такое?

— Пускай наши не курят, — говорит девушка, — И так все кругом курят, а наши пускай не курят. Во-первых, вредно, а во-вторых, сушь и жара такая, что искра одна упадет, и готово — пожар.

— Так вот, Синцова… — после паузы продолжает Алеша Мазаев, придется, понимаешь, на комсомольском собрании ставить о тебе вопрос…

За окном раздается автомобильный гудок, слышны голоса…

Секретарша торопливо вскакивает, скалывает скрепками какие-то бумаги.

Отворяется дверь, и на пороге появляется начальник строительства Виталий Григорьевич Нехода — пожилой квадратный человек, совершенно лысый, с резкими складками в углах рта и неопределенного цвета чахлыми, точно выщипанными усами.

Человек в резиновых сапогах бросается к нему:

— Товарищ Нехода, я жду вас… И вчера к вам заходил, и позавчера… И нынче с шести утра сижу. Очень вы мне нужны!

— А я всем нужен, — усмехается Нехода, — всем! Но я же не могу… Что? Разорваться? С шести утра, говорите, ждете меня? А я с пяти объекты объезжаю. Если я не интересуюсь, как рабочий класс живет, — никто этим не поинтересуется! Все на мне… Ездил в общежитие, в баньку…

Он снисходительно-начальственно смеется, но, заметив группу комсомольцев, внезапно мрачнеет, что-то негромко говорит секретарше и проходит к себе в кабинет,

— Товарищи, — железным голосом произносит секретарша, — сегодня у товарища Неходы приема не будет — у товарища Неходы важное совещание.

И, не слушая возмущенных, огорченных и протестующих возгласов, она приотворяет дверь кабинета Неходы и кивает Алеше Мазаеву:

— Идите…

* * *

Кабинет Неходы.

Маленькая комната с непомерно большим столом, добрую половину которого занимает чугунный чернильный прибор, изображающий каюра и бегущую собачью упряжку.

Нехода сидит за столом, помешивая ложечкой сахар в стакане чая, и перелистывает бумаги, положенные перед ним секретаршей.

Когда в кабинет входят комсомольцы, он, не поднимая головы и словно не замечая их появления, открывает ящик письменного стола и достает ручку с пером. Затем внимательно разглядывает перо на свет, придвигая бумаги, обмакивает перо в чернильницу и пишет на докладной записке: «Утверждаю». Потом, секунду подумав, приписывает перед «утверждаю» «не», закрывает крышку чернильного прибора, прячет перо в стол, вытирает платком голову и, взглянув наконец на комсомольцев, начинает.

— Так что же это получается, товарищи комсомола? — говорит он, постукивая ребром ладони по краю стола. — Некрасиво, дорогие товарищи, получается! Выходит, через голову партийной организации и мою как начальника строительства…

— Мы с партийной организацией советовались, — вставляет Мазаев, но Нехода не обращает внимания на его слова.

— …через голову, говорю я, партийной организации и мою как начальника строительства, посылали кого?‥ Кого? Комсомолку, техника-строителя Катерину Синцову… К кому? К академику Нестратову! Шуточка! — Он усмехается. — А зачем? Мы ваше предложение насчет местного материала взяли, как говорится, на заметку, пошлем в свое время письмо в Архитектурный надзор. Архитектурный надзор свяжется с Москвой…

— Дедка за репку, бабка за дедку, — фыркает Катя.

— Смешки отставить! — говорит Нехода и вдруг багровеет, встает и начинает кричать. — Не дедка за репку, а должно быть… Что? Порядок! Проект утвержден? Утвержден! Наше дело строить — и точка, а вы… Меня и так со всех сторон тянут, ночи, как говорится, недосыпаю! Сердце себе к чертям собачьим срываю, а тут еще вы… Ну, сунулись вы к товарищу Нестратову?! Он вас… Что? Принял? Нет-с, шалишь! И правильно! Потому что товарищ Нестратов — государственный человек, он на всякого не станет время терять. А моего времени вам не жалко! Для вас тут я — Нестратов!

Резко хлопает дверь из приемной, и в кабинет Неходы входит Наталья Сергеевна. Она ничем не напоминает маленькую женщину на пароходе, которая куталась в уютный пуховый платок. Сейчас на ней пиджак, брюки, заправленные в короткие сапоги, в руках монгольская плеть — камча. Она быстро и решительно подходит к столу Виталия Григорьевича, резко ударяет кулаком по запыленным бумагам:

— Долго будет продолжаться это безобразие?

— О чем речь, товарищ Калинина? — спрашивает Нехода. — Я занят в надлежащий момент. А горячиться — это всякий может. Нам государство поручило не горячиться, а… Что? Строить! И если мы с вами, товарищ Калинина, начнем вместо этого горячиться и важные бумаги раскидывать, то дело так… Что? Не пойдет!