Вероятно, дьявол

И вот я вывернута перед ним наизнанку, внутренней стороной наружу. Вижу, как по его лицу бродит недовольство – мой ответ его не удовлетворяет. Он просил конкретики – чего же именно я хочу? Как больно? Где больно? Насколько больно? Боюсь, он решил, что я обычная простушка, которая только прикидывается интересной. С минуту он молча смотрит на меня так, что я пугаюсь, не перешла ли границы, а потом говорит:

– Может, я приду к вам в гости, если пригласите.

Прилив счастья. Эйфория. Я чувствую начало чего-то нового, как бывает, когда стоишь перед дверью своей комнаты, не решаясь открыть, кажется, что, как только ты повернёшь ключ, щёлкнет замок, и по волшебству за дверью окажется не унылая съёмная комната, обставленная чужой мебелью, с твоей привычно унылой жизнью, но та действительно настоящая жизнь, которую ты снова и снова проживал в голове, ждал, что она вот-вот начнётся, стоит только очень захотеть, как откроется новый мир, полный радости и счастья. А потом открываешь дверь и видишь, что там, конечно, ничего не изменилось. Я не знала, как будет выглядеть новая жизнь – видела только ослепляющую вспышку света. И снова внутри, как струна, всё натянулось.

Вглядываясь в его смеющийся рот и озорные глаза, я пытаюсь определить, взволнован ли он так же, как и я. В его лице ни капли волнения.

– А может, нам провести следующий семинар на Николиной Горе? – спрашивает он.

– Было бы замечательно, – отвечаю я.

На занятиях Профессор рассказывал, что в поселке Николина Гора он с детства проводил каждое лето. Уже несколько лет они с Борисом Дмитриевичем снимали там дачный домик недалеко от пляжа. На выходные они приглашали студентов и устраивали вечеринки с ночёвкой. Я слышала про эти легендарные вечеринки. Много плохих и страшных историй, которые разжигали во мне не страх, но ещё большее любопытство. Но про встречи на Николиной Горе во время учебного года я слышу впервые.

– Да, устроим пленэр, – задумчиво обращается он сам к себе.

– Было бы замечательно, – повторяю я.

Он, поворачивая мою руку в своей, смотрит на часы. Затем отпускает, встаёт.

– Выходим, я опоздаю.

На «Охотном Ряду» мы переходим платформу и садимся на обратный поезд.

* * *

Я пошла к психиатру, чтобы похудеть. Им оказалась молодая женщина с розовыми и голубыми никотиновыми пластырями на голых предплечьях и лисьей улыбкой на упругих, как спасательный круг, губах. Она рассказывала про интуитивное питание, что разрешает своей дочери то, что обычно родители строго-настрого запрещают детям – есть сладкое перед едой и пить, когда той того хочется, какао «Несквик».

– Я просыпаюсь в четыре утра, – говорю я.

– Это симптом депрессии, – отвечает врач.

– Я ем всё, что нахожу дома, не могу остановиться.

– Компульсивное переедание?

– Да.

– Это симптом РПП.

– И по затылку будто мурашки бегают.

– Понятно.

– И я постоянно чешусь, непроизвольно, даже во сне, – продолжаю я и для убедительности добавляю: – Расчёсываю ноги до крови.

Это не совсем правда, до крови не доходит, только до покраснений, но на приёме у психиатра хочется произвести впечатление, что я грустнее, несчастнее, больнее, чем есть на самом деле. Всё остальное – правда. Я просыпалась каждый день в три-четыре утра, и неведомая сила выталкивала меня из кровати. А порой не спала ночами, думая о будущем, пытаясь предугадать, как сложится моя жизнь. Загвоздка ещё состояла в том, что мне нравились подъёмы ни свет ни заря, и я ни за что не променяла бы их на сон. Это было похоже на соревнование с солнцем, кто раньше встанет. Каждый день будто делился на два – день до занятий и день, начинавшийся в Школе. Я шутливо называла их первой и второй сменой. Первую я тратила на прогулки или письмо, чувствуя себя глупо, когда большую часть времени из драгоценных часов, пока солнце не начнёт шептать в окно проклятия, сидела, уставившись на руки, неподвижно лежащие на столе поверх раскрытой тетради на исписанной до середины странице.

Врач кивает. В том кабинете с серыми жалюзи на окнах первого этажа медицинского центра она и правда выглядела как единственный человек, который меня понимает. Добрая врач пожалела меня, как, возможно, жалела всех, оказавшихся в её кабинете.

– Вот это лекарство хорошо помогает при РПП.

Она дала мне три коричневые бумажки с рецептами на антидепрессант и ещё два препарата. Принимать нужно, понемногу наращивая дозу. В качестве побочных эффектов могут появиться тошнота и сонливость. Про один из них со страшным названием «Флуоксетин» девочки-анорексички писали в группах в Интернете, что он подавляет аппетит. Я забрала хрустящие бумажки и, счастливая, окрылённая надеждой, что теперь не буду есть несколько дней, полетела домой. Казалось, лекарство на бумаге уже начало действовать, и вес тает сам собой.