Вероника Стейнбридж покидает зону безопасности

У доктора Миккеле пронзительно голубые глаза, которые постоянно смеются – возможно, все дело в морщинах, разбегающихся от уголков, словно лучи. Он, наверное, чуть старше Тима – значит, не может быть «чистым» – и не носит «виар», но кожа слишком бледная для человека из штатов. Почему-то Вероника ждала, что он будет тоже оттуда.

Голубые глаза изучают ее, кажется, чуть насмешливо – но руки при этом методично делают свою работу – пульс, температура, давление. Вероника сидит на длинной кушетке и вспоминает больницу.

– Вы из «чистых» детей?

– Да.

– Как давно принимаете суппрессивы?

– Два месяца.

– До этого не принимали?

– Несколько лет назад. Примерно год.

Доктор удивленно приподнимает брови. Отходит от Вероники, садится за стол, включает планшет.

– Вы не начали принимать их в четырнадцать?

– Я была в художественном классе, – качает головой Вероника. – Некоторым из нас разрешали не принимать суппрессивы по желанию.

– А, – понимающе кивнул доктор. – Паровой клапан.

– Простите?

– В любом обществе должны быть свои бунтари, – улыбается Миккеле. – А творческие люди – самые безопасные для общества. Поэтому некоторым юным талантам суппрессивы не навязывают. А если приходит запрос от федеральных властей, почему у вас все население принимает эти препараты – вот, у них готовый ответ! Вовсе даже не все.

Вероника хмурится.

– Навязывают? – переспрашивает она.

Доктор смеется.

– Вам что, не читали, о чем пишет Тим?

Вероника качает головой.

– Может, и правильно, – на мгновение доктор перестает улыбаться, даже глаза блестят не так радостно. – Тогда и я больше ничего говорить не буду. Вы принимали «Спаркл»?

Вероника вздрагивает, сутулится.

– Не бойтесь, – голубые глаза смотрят мягко. – Мне важно это знать – а то как я пойму, какими лекарствами восстановить вас после суппрессивов? Если вы доверяете Тиму, – добавляет доктор, – можете доверять и мне.

Вероника еще немного молчит, затем еле слышно произносит:

– Принимала.

– За компанию или потому, что была необходимость?

– Была, – еще тише говорит она.

Доктор кивает, но ничего больше не спрашивает. Что-то печатает на экране планшета. Спустя пару минут смартфон в кармане Вероники вибрирует.

Она отдала очки и браслет Эмилю в прошлую субботу, вернувшись с моря. Он был в восторге.

– Я отправил вам на «айди» заключение, справку и план приема препарата, – доктор встает из-за стола, подходит к темно-серому металлическому шкафу с ящиками, открывает верхний. Достает безликую продолговатую баночку оранжевого стекла с белой пластиковой крышкой, протягивает Веронике. Стекло прохладное на ощупь. Она убирает пузырек в холщовую сумку.

– Курс – три недели. После этого придете на повторный прием.

– А справка?

– Я каждую неделю буду высылать обновленную.

Вероника кивает, поднимается, пробормотав «спасибо». Ей неуютно под взглядом смеющихся голубых глаз.

Уже собираясь уходить, она оборачивается у двери.

– Скажите… А вы ведь могли сделать Тиму такую же… «справку»? Чтобы предоставить в отель?

– Конечно, – отвечает Миккеле. – Пару месяцев назад делал такую для аренды квартиры. А что?

– Ничего. Извините. До свидания.

В приемной у кабинета ее ждет Тим.

– Ну что?

– Все хорошо.

Стекла очков пытливо блестят – но Вероника старательно отводит взгляд. Сейчас ей надо подумать. Одной. Немного постояв, Тим залезает в карман джинсов и достает оттуда ключ и маленький клочок бумаги.

– Это от моей квартиры, – объясняет он. – Адрес записан. Если вдруг будет что-то нужно.

– Я напишу, – кивает Вероника, но ключ не забирает.

Ключ – это слишком много. Целая жизнь. Она пока не готова к такому.

– Нет, не надо мне писать, – неожиданно жестко говорит Тим. – И звонить. Возьми ключ, Ника. Пожалуйста.

Вероника вспыхивает – раздражение проносится по телу отголоском всех предыдущих разговоров.

– Хорошо, – она хватает ключ и смятую бумажку, засовывает в сумку, глубоко-глубоко, надеясь, что он затеряется там навсегда. – Я пойду.

Тим кивает. И бросает ей в спину:

– Не звони!

|5|

Идет дождь. Капли ударяются о стекло и разлетаются прозрачной кляксой, которая тут же собирается в мерцающую жемчужину и стекает вниз, оставляя за собой тонкий пунктир. Вот уже много минут подряд Вероника наблюдает за ними, пытаясь сосредоточиться, вернуться к работе – но красота происходящего завораживает, и мысли разлетаются, как брызги за окном. Она смотрит на время – через час-полтора можно будет уйти. Выйти из офиса, сесть на трамвай, проехать шесть остановок…

Она уже знает, что с ней. С момента последнего приступа прошло много месяцев – но мир внутри взрывается по знакомому, давно известному сценарию.

Она может поехать в студию, как обычно. Там ее ждут ужин, Лаура, Эмиль, задачи и эссе.

Она может поехать домой. Там ее ждет Софи, незаданные вопросы и обоюдное молчание.

Она может…

Вероника снова смотрит на капли. Они ударяются с одинаковой скоростью, одинаковой силой, пунктиры размываются, а на их месте возникают новые…