Версальские кружева

Она хотела обойти его, чтобы пройти в спальню, но муж сознательно преградил ей дорогу.

– Нет уж, подожди! Думаешь, я не знаю про твои отношения с Михаилом? – Он взял ее за плечи и продолжил: – Можешь думать про меня, что хочешь, но всю эту кашу заварил я. Когда ты удрала на Новый Год туситъ на дискотеку, твой Миша заявился ко мне с бутылкой – типа, по душам поговорить. Вот тогда я ему и испортил всю кровь! И именно после разговора со мной он в Москву и рванул! Видела бы ты его лицо, когда я ему сказал про шубу! Он даже побагровел весь, бычара тупой… Я-то сознательно дал тебе денег на шубу, а ты легко заглотила мою наживку. И как раз с той самой ночи он и увидел твое настоящее лицо. Представь, как мучился Михаил, выгоняя из себя влюбленность, – он же наивно полагал, что у вас искренние, честные, а главное – светлые отношения, а тут: бац, и такой прокол! Его любимая оказалась всего-навсего корыстной женщиной, готовой жить с каждым типом, имеющим кошелек!

Марго дернулась, пытаясь освободиться от рук мужа, но тот крепко держал ее.

– А знаешь, как мне было приятно заниматься с тобой сексом?.. Получалось, что это ты ему изменяла! Он – кто? Любимый, желанный, у тебя все мысли о нем, а тут – я, твоя трудовая повинность. Все вам ломаю, и заодно получаю удовольствие от ваших страданий и мук! – Вова отпустил ее. – Иди спать! Жена!!!

Марго молча прошла в спальню и легла. Боль металась по ее телу, разрывая душу. Слова мужа, как гвозди, вбитые в сознание, терзали совесть осознанием их правоты, но слез, да и сил плакать, уже не было.

– Так мне и надо! – прошептала она, засыпая.

Наступившее утро не принесло облегчения никому. Проблемы и варианты их решения сменяли друг друга, заставляя всех крутиться по замкнутому кругу придуманных обстоятельств.

Нина, будучи в полном недоумении, подписала протоколы собственных показаний о том, что ей никогда не принадлежали иностранные компании на Виргинских островах. Виктор Васильевич терялся в догадках и мучился над вопросом происхождения еще двух оффшорных компаний, которые теперь, неизвестно, каким образом оказались учредителями его «ZITA HAUSE LTD». Марго и Вова, не разговаривая друг с другом и больше не перезваниваясь, занимались своими привычными делами, надеясь, что надвигающаяся угроза потери завода пройдет стороной.

Михаил встречался с Алексеем, предоставил копии документов журналисту «Вечернего Минска», питался в ресторанах и терзался вопросами правильности своих действий в отношении семьи Масюковичей. Публичность дела, которая сформировалось при его молчаливом согласии и активных действиях адвоката, пугала его. Конечный результат в виде ареста Вовы и потери бизнеса Виктором просматривался куда лучше, чем переход завода в его собственность. Внутреннее ощущение надвигающихся перемен, и отсутствие возможности управлять происходящими процессами вызывали у него неуверенность и раздражительность.

Консультации с Москвой и подбадривания шефа не приносили ему понимания, и чем длиннее становилась пауза ожидания, взятая следствием на изучение документов, тем сильнее ему хотелось знать, что происходит в Бресте.

Марго ему больше не звонила, единственная попытка продолжить общение, предпринятая им в виде отправленного по телефону сообщения, осталась без ответа. Дни сменяли друг друга, Минск, – а особенно его центр, был промерен шагами вдоль и поперек. Наступившее восьмое марта немного отогрело его сердце цветами и нарядами встречных девушек, но уже девятого числа адвокат принес ему плохие новости.

Заявления, поданные в МВД и Генеральную Прокуратуру, – как и предсказывал адвокат, вернулись с отказом в возбуждении уголовного дела и, следовательно – говорили о невозможности возвращения завода Михаилу.

Объяснения, которые прилагались к отказу, основывались на непринятии привезенных им с Кипра документов и полном оправдании мужа Марго, действующего в рамках выданной ему доверенности. Удивление, а потом и досада подтолкнули его в дорогу, и он, купив билет в Москву, сел в поезд, надеясь на длинный и правильный разговор с руководством своей компании.

Столица встретила его холодным ветром и сыростью. Огромное количество людей непрестанно движущимся потоком втянули его в метро, где, толкаясь по переходам и сдавливаемый дверями вагонов, он провел еще какое-то время, пока не доехал до «Фрунзенской».

Пройдясь пешком до офиса, Михаил, не заходя в свой кабинет, сразу поднялся на второй этаж и, не обращая внимания на людей, сидящих в приемной, и попытку секретаря остановить его, резко открыл дверь генерала.

– Николай Иванович, разрешите войти!

– Миша! Ты – словно снег на голову! Без звонка и предупреждения врываешься в мою тихую, пенсионерскую жизнь.

Закрывая за собой дверь, Михаил, так и не услышав приглашения, скинул куртку на стул, достал из своего походного чемодана папку и сел.