Версальские кружева

Зайдя к Нине, он опять, словно никогда и не уходил из этой квартиры, увидел ломящийся от наготовленной еды стол, домашний самогон, бутылки с белым вином и – Виктора Васильевича.

Ужин, начавшейся с осторожных переглядов и небольшого напряжения, в основном висевшего на лице отца Марго, после третьей рюмки стал набирать обороты и к вечеру утонул в смехе и криках обнимающихся «родственников».

Сидящий в машине у дома Нины Алексей периодически глотал слюну зависти, слушая звон бокалов и звуки столовых приборов – голод и уже пустая бутылка из-под воды сосали под ложечкой желанием закругляться и скорее звонить Глебу.

Первые тосты за возврат Михаилу цементного завода сказали ему, что дело сделано и можно сворачивать аппаратуру, но дурацкое обещание, данное шефу, о записывание всех разговоров до самого их конца когтями царапало его совесть.

К его большому сожалению, только за полночь компания стала расходиться и он, чувствуя усталость во всем теле, сбросил наушник на пассажирское сидение и набрал номер Глеба.

– Я не знаю, как ты будешь со мной рассчитываться! – начал он говорить в тональности шутливого наезда. – Сижу тут, голодный, холодный, девушки красивые мимо ходят! А про пи-пи – так вообще молчу! Не поверишь, пустую бутылку из-под воды с собой вожу – вдруг, думаю, прихватит, а тут город, кустиков нету!

– Лешка, ты по делу давай говори!

– Спокойно, шеф, докладаю, – произнес тот, коверкая слова и продолжая шутливую манеру разговора. – Все, как ты и говорил, словно под копирку получилось. Вчера весь вечер Марго уговаривала отца вернуть компанию Михаилу, Виктор Васильевич звонил в Минск и получил подтверждение о работе депутатской комиссии в Прокуратуре. Сегодня они все подписали у нотариуса и отдали в исполком на регистрацию. И вот только сейчас закончили это обмывать. Первый час ночи, они – пьяные и счастливые – разъехались по домам, а я – мученик твоих планов – сижу тут, в тысяче километров от кровати своей любимой Манечки.

– Так! – Глеб потянулся, он сидел перед компьютером уже три часа. – Ну, что, Лешка, по-моему, и эту часть нашей работы мы завершили успешно!

– А у меня и сомнений не было! Только, есть один единственный вопросик: то, что я приехал в Брест и подменил «слухача» из прослушки московского генерала – мне понятно: тебе нужны мои уши и быстрая связь. То, что Масюкович испугался серьезного следствия со стороны КГБ и вернул компанию Михаилу – тут тоже все логично. Но, Глеб, вы слили в контору большое количество компромата и информации о счетах и компаниях Виктора, там же кругом криминал и огромное сокрытие налогов…

– Леш, а ты не хочешь по телефону спросить, где находятся лагеря Бен-Ладена, и сколько у него боевиков в Афганистане?

– Е мое! Извините, товарищ командир! Нарушил правила «молчания» в эфире! Виноват, исправлюсь, каюсь, стою на коленях, горько плачу и очень хочу домой.

– Домой – это пожалуйста. Не забудь жене и детям белорусских сувениров купить, чекист болтливый!

– Ой, ну все, ладно тебе, не наезжай! – Алексей выключил телефон, завел двигатель и поехал в отель спать, завтра ему предстояла дорога домой, в Москву.

Глеб поднялся из-за стола и прошел в комнату отдыха, где на диване, укрывшись клетчатым пледом, сладко посапывал генерал.

– Николай Иванович! – легонько покачивая плечо спящего, произнес Глеб.

– Да… Да-да! – Привыкший за годы службы просыпаться в любое время, генерал открыл глаза и сел. – Ну, – сказал он, – и как все прошло?

– Звонил Алексей, Масюкович переписал завод на Михаила. Эта часть операции «Версальские кружева» закончена.

– Эх, Глеб Михайлович, какой в тебе картежный шулер умер – не передать! Честно? Да я и сам не особо-то верил, что твой блеф с депутатской комиссией сработает.

– Почему – блеф? Депутаты, в соответствии с планом своей работы, действительно хотят послушать, как борется Прокуратура Республики с коррупцией и мошенничеством. Ну, а то, что мы Михаилу это под другим углом подали и слукавили немного, что его случай находится на самом высоком уровне, так это ж единственно для пользы дела! Одно могу сказать точно: вся эта часть операции строилась именно на личностных взаимоотношениях Михаила и Марго, и поэтому, когда мы в два голоса убедили его в неминуемом аресте отца, он кинулся защищать ее мир, и показал Виктору Васильевичу документы Виргинских компаний, которые, по большому счету, только для этого момента и были сделаны.

– Глеб, так я не понял: они, эти документы об оффшорных компаниях, были настоящими или подделкой?

– Николай Иванович! И вы туда же… Миша мне эти вопросы задавал, и вас, я вижу, они тоже волнуют. Мы – серьезные люди, хорошо делающие свое дело. Какие тут могут быть подделки!