Вес чернил

Слышали ли они что-нибудь о каирской генизе, которая хранит в себе свидетельства о повседневной жизни еврейской диаспоры более чем тысячелетней давности? Хотя эта гениза была открыта в девяносто шестом году девятнадцатого века, ученые до сих пор исследуют содержащиеся в ней документы, не подпуская к ним посторонних (тут Истоны закивали головами – ну ни дать ни взять два школьника-лоботряса, получившие нагоняй). Хелен продолжала говорить, понимая, что берет над ними верх, что ей ни в коем случае нельзя сейчас давать слабину. Она заметила, что Истонам очень повезло обнаружить хранилище, будь то гениза или еще какой способ хранения, в самом доме, а не в сыром подвале или на прокаленном солнцем чердаке. Бумага, изготовленная на льняной основе, пояснила она, куда как более долговечна, чем современная, которую выделывают из древесной массы, содержащей кислый лигнин, фатально влияющий на срок хранения.

Истоны бегло обменялись взглядами, словно оценивая пожилую голубоглазую ученую, которую они вызвали – возможно, напрасно – прямо из университета и которая, неподвижно сидя за столом, теперь читает им лекцию о хранении документов. Руки сложены на коленях, к чаю так и не притронулась.

– Значит, вы собираетесь передать бумаги в вашу общину?

Истоны пристально смотрели на нее.

– Я не еврейка, – сказала она сухо.

Реакция хозяев дома показалась Хелен очевидной до нелепости. Тонкие морщинки вокруг рта разгладились, сложенные на столешнице руки расслабились, длинное тело Бриджет несколько вальяжно откинулось на спинку стула. Впрочем, Хелен не винила ее. Истоны явно полагали, что ее специализация в еврейской истории означает, что она сама еврейка. Теперь стало понятно, что скрывалось за предупреждающими взглядами Бриджет, которые та метала в сторону мужа. Хелен представила, как та в течение часа, прошедшего после звонка Иэна в университет, проедала своему благоверному плешь. Их же наверняка предупредили, что если информация о находке дойдет до еврейской общины, то жизнь в этом доме станет невыносимой. Можно себе представить: вот, не приведи бог, в дверь постучат американские туристы еврейского происхождения, чтобы только посмотреть. Или еще хуже – израильтяне, которые в свое время в Украине, не тратя время на разглядывание, просто демонтировали фрески убитого нацистами Бруно Шульца и переправили их контрабандой в Израиль. А работники Ричмондского совета по древностям хотя и бывают несколько надоедливыми, но все же действуют в рамках закона.

Нет, не то чтобы евреи поступали иначе…

Хелен молчала, выжидая. Через несколько мгновений выражение облегчения на лицах Истонов сменилось недоумением, что, впрочем, Хелен не удивило. Супруги словно вопрошали ее: зачем же она потратила столько времени, сидя у них за столом? И что вообще подвигло пожилую женщину нееврейского происхождения обратиться к иудаике?

– Так, может быть, нам лучше связаться с еврейской общиной, чтобы они разбирались с этими бумагами? – спросил наконец Иэн.

– Нет! – выпалила Хелен, не сумев сдержаться.

К счастью, ей хватило выдержки не добавить: «Бумаги мои!» Хелен машинально поднялась из-за стола, словно пытаясь стряхнуть с себя чувство стыда – ведь Истоны могли подумать о ней бог весть что, обвинив в мелочности, христианской нетерпимости, в желании стать единоличной обладательницей древних документов.

Истоны тоже встали.

– Я хотела сказать, – произнесла Хелен, – что эти бумаги принадлежат как вам, так и мне – это же наша общая английская история. Им место в университете.

Ей никто не возразил.

– Я незамедлительно поставлю в известность декана факультета, и мы сможем начать оформлять приобретение этих бумаг. Наш заведующий библиотекой с вами свяжется. И, конечно, вам заплатят за находку, – добавила Хелен.

Лица Истонов не выражали ровным счетом никаких эмоций, хотя Бриджет слегка покраснела. Ее муж вряд ли думал о деньгах, но Бриджет явно заинтересовал вопрос: сколько?

Хелен встретилась взглядом с Иэном. Да, у него холеные руки и стильный костюм, но выглядит он человеком прямолинейным.

– Самое главное – все сделать как следует, – сказал он. – И как можно скорее забрать отсюда документы, чтобы мы смогли продолжить ремонт.

Хелен кивнула и заметила:

– Чтобы наш университет быстрее одобрил сделку, прошу дать мне три дня на первичную экспертизу – здесь, на месте. Не хотелось бы рисковать и сразу перевозить старинные бумаги. Тем более что это дело специалистов.

Хелен показалось, что Бриджет выглядит немного раздраженной.

– Обещаю, что без вашего разрешения отсюда не вывезут ни листочка.

Бриджет взглянула на мужа, как бы предостерегая его от ответа.

– Если университет заинтересуется, – осторожно вымолвила Хелен, – то вас, возможно, попросят пригласить независимого оценщика. Может, даже от дома «Сотбис».

Бриджет приподняла брови. Вот как – «Сотбис».