Весь этот свет

Я отшатнулась, пошла обратно к себе и закрыла за собой дверь. Некоторое время я смотрела на полоску света под дверью и гадала, почему они обсуждают меня, и против чего так решительно протестовала Алтея. Музыкальная шкатулка вдруг заиграла, но тут же умолкла, выведя меня из задумчивости. Я поставила к двери комод и, посчитав, что этого недостаточно, придвинула к нему кровать и села. Я смотрела на вход в свою комнату, пока от усталости мои веки не опустились сами собой. Скорее бы рассвет.

Когда я открыла глаза во второй раз, я прежде всего подумала о том, закончилось ли ночное собрание гостей. Я оделась и спустилась вниз, размышляя, не приснились ли мне события прошлого вечера и минувшей ночи. Грязь, которую развел дядя Жаб, исчезла. Гостиная, столовая и кухня сияли чистотой, несмотря на то, что мамочка готовила. Пахло свежим бисквитом и жареными колбасками, в кастрюльке булькало мясо, а мамочка что-то напевала себе под нос.

– Доброе утро, – поприветствовала она меня, сливая воду из кастрюли в раковину.

– Доброе, – осторожно ответила я.

Я так давно не видела мамочку в хорошем настроении, что не знала, как реагировать.

– Твои дядя и кузина уехали. Я сказала ему, чтобы он какое-то время не приезжал. Случившееся вчера вечером просто непростительно.

– Долго они теперь не приедут? – спросила я.

Мамочка повернулась ко мне, в ее глазах я прочла раскаяние.

– Мне жаль, что дядя наговорил тебе столько гадостей. Этого больше не повторится, обещаю, – я села за стол, и мамочка поставила передо мной тарелку. – А теперь ешь. У меня еще есть пара неоконченных дел. К завтраку спустятся несколько гостей. Так много работы, а я плохо спала ночью.

Она вышла из комнаты.

– Малышка? – из кладовки вышла Алтея, повязывая на талии фартук. Она взяла тряпку и стала протирать микроволновку. – Мы тебя разбудили?

– Это вы прибрали за дядей Жабом? Или это мамочка?

– Просто не думай об этом, – она посмотрела в окно. – Лучше ешь. Твой мальчик уже здесь.

– Ой, – я запихнула в рот сосиску, схватила пару бисквитов и куртку, закинула на плечо рюкзак. Когда я открыла входную дверь, Эллиотт уже стоял на крыльце.

– Пока, малышка! – крикнула мне вслед Алтея.

Глава четырнадцатая Эллиотт

Когда Кэтрин вышла на крыльцо, одной рукой я придержал дверь, а в другой держал черничный хлеб.

– Завтрак?

– Спасибо, – поблагодарила Кэтрин.

В руках она тоже держала какую-то выпечку.

Я фыркнул.

– Мы уже делимся друг с другом хлебом. Это многое значит.

Кэтрин покраснела и села на пассажирское сиденье. Я закрыл дверь, обежал вокруг машины и плюхнулся на водительское место. Кэтрин молчала, и от этого я нервничал еще сильнее.

– Все хорошо, я надеюсь?

– Ага, я просто устала, – ответила она, глядя в окно.

Я тронулся с места.

– Ты хорошо спала?

– Хорошо. Вроде бы.

Я покосился на Кэтрин и увидел, что все ее руки от запястий до локтей покрыты красными отметинами в форме полумесяцев.

– С тобой точно все в порядке?

Кэтрин опустила рукава.

– Это ерунда. Нервный тик.

– И по какой причине ты так нервничала?

Она пожала плечами.

– Просто не могла уснуть.

– Что я могу сделать? – спросил я.

Меня охватило отчаяние.

Кэтрин откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.

– Сейчас мне просто необходимо вздремнуть.

Я тронул ее за колено.

– Спи, а я поведу.

Она зевнула.

– Слышала, Анна Сью устраивает хэллоуинскую вечеринку на следующей неделе.

– И что?

– Ты туда пойдешь?

– А ты?

Кэтрин открыла глаза. Несмотря на усталый вид, она выглядела удивленной, как будто ждала, что я сейчас признаюсь в неудачной шутке.

– Нет. Мне не интересны переодевания.

– Даже на один вечер?

Она покачала головой и снова закрыла глаза.

– Нет, особенно если все это устраивает Анна Сью Джентри.

– Значит, запасемся попкорном и будем смотреть ужастики у меня дома?

Она улыбнулась, не открывая глаз.

– Звучит заманчиво.

Плечи Кэтрин расслабленно поникли, все тело обмякло, дыхание выровнялось. Я старался вести машину медленно, поворачивал аккуратно, по широкой дуге. Когда мы въехали на грунтовую дорогу, которую я заранее присмотрел, Кэтрин съехала со спинки сиденья и привалилась к моему плечу. Манипулируя свободной рукой, я припарковался на обочине, остановил машину и заглушил двигатель. Я просто сидел, пока Кэтрин спала. Она тихонько посапывала во сне. У меня онемели плечо, рука и зад, но я все равно не смел шевельнуться.

Небо на несколько минут очистилось, потом снова потемнело, стал накрапывать мелкий дождик. Я играл в игры на своем телефоне, пока заряд батареи не показал 1 процент, а потом медленно поставил мобильный на подзарядку в автомобильное зарядное устройство. Боковым зрением я посмотрел на спящую девушку. Кэтрин казалась мне еще меньше, чем два года назад. Она стала более хрупкой и изящной, и все же была крепким орешком. Я никогда не встречал никого похожего на нее и знал, что уже никого не полюблю так сильно, как ее.