Весь этот свет

– У меня не будет времени на завтрак! – рявкнул постоялец и бросил трубку.

Я опустила трубку на рычаг, чувствуя себя обессиленной и несчастной.

– Это был мистер Хайтмейер? – спросила Уиллоу, появляясь в дверях.

– Эээ… да.

– Он что, накричал на тебя?

– Нет, – я покачала головой. – Просто у него громкий голос.

Уиллоу коротко кивнула и направилась к лестнице. Я побежала за ней.

– Уиллоу? Расчетный час уже через час. Мамочка сказала, ты сегодня от нас уезжаешь?

– Она так сказала?

– Да.

Уиллоу кивнула и, вместо того, чтобы подняться наверх, вернулась в прихожую. Я подождала, пока она скроется из виду, потом прошла по коридору к двери в подвал. Дверь была старая, вся потрескавшаяся, от нее пахло плесенью. По пути я завернула в прихожую и взяла фонарик из выдвижного ящика стола, стоявшего за регистрационной стойкой. Металлические петли скрипнули, когда я толкнула дверь в подвал: она словно приказывала мне повернуть назад.

С потолка свисала паутина, на бетонных стенах темнели мокрые пятна и трещины, ступеньки лестницы скрипели и шатались. Я осторожно ступила на первую ступеньку и замерла. В последний раз, когда я отважилась спуститься в подвал, кто-то запер меня там на три часа, после чего мне целый месяц снились кошмары. Каждый раз, когда я наступала на следующую ступеньку, в помещении становилось холоднее, и я все плотнее запахивала на груди халат. Баки с горячей водой стояли рядом на платформах возле дальней стены, а перед ними, вдоль другой стены, выстроилось в ряд около тридцати чемоданов всевозможных форм и размеров.

Тусклые лампы под потолком кое-как освещали только центральную часть подвала, а баки прятались в темноте, так что я большим пальцем нажала кнопку на фонарике и направила луч света в угол. Потом я медленно повела им вдоль стены.

Наклонившись, я посветила на нижнюю часть первого бака. Контрольные индикаторы горели, все термостаты были выключены.

– Какого?..

Что-то скрипнуло у меня за спиной, и я замерла, прислушиваясь и ожидая следующего звука. Тишина. Я включила тумблер первого бака, потом второго.

Гравий тихо зашуршал о бетонный пол.

– Кто здесь? – спросила я и посветила фонариком туда, откуда шел звук.

В следующую секунду я подпрыгнула и закрыла рот ладонью. Мамочка медленно повернулась ко мне, бледная и сердитая. Ее пальцы снова и снова дергали рукав хлопковой ночной рубашки.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я.

Злость, исказившая ее черты, исчезла, мамочка озадаченно огляделась.

– Кое-что ищу.

– Ты пыталась включить баки? – спросила я. Наклонилась, посветила фонариком на контрольные панели, повернула остальные выключатели. – Мамочка, – я пристально посмотрела ей в лицо. – Это ты сделала?

Она молча смотрела на меня, вид у нее был потерянный.

– И термостат наверху тоже ты отключила? У нас же гость. Почему ты…

Мамочка прижала пальцы к груди.

– Я? Я этого не делала. Кто-то пытается нам навредить. Кто-то хочет, чтобы гостиница на Джунипер-стрит закрылась.

Контрольные индикаторы загорелись ярче, баки тихо загудели. Я стояла, не зная, что и думать.

– Мамочка, кому могло понадобиться нам вредить? Кому есть дело до этой гостиницы?

– Дело не в ней. Как ты не понимаешь? Все дело в том, что мы пытаемся здесь делать. За нами следят, Кэтрин. Я думаю… Думаю, это…

– Кто?

– Думаю, это твой отец.

Мое изумление сменилось гневом.

– Не говори так.

– Я уже давно его подозреваю.

– Мамочка, это не он.

– Он шныряет здесь, переставляет вещи с места на место, пугает наших гостей. Он всегда был против моей идеи с гостиницей. Он не хотел, чтобы к нам приезжали гости.

– Мамочка…

– Он нас бросил, Кэтрин. Покинул нас, а теперь пытается разорить!

– Мамочка, перестань! Папа нас не бросал. Он умер!

Мамочка посмотрела на меня слезящимися глазами. Она долго молчала, а когда заговорила, в ее голосе звучал надлом.

– Ты такая жестокая, Кэтрин.

Она повернулась, поднялась по лестнице и захлопнула за собой дверь.

Глава семнадцатая Кэтрин

На уроках я сидела как в тумане. Учителя что-то говорили, и я делала вид, что слушаю, хотя голова гудела от тревоги и недосыпа. Мистер Хайтмейер больше не вернется в гостиницу на Джунипер-стрит, и отчасти я надеялась, что больше к нам вообще никто не приедет.

Тяжелые серые облака нависали над землей. Я смотрела в окно, наблюдала, как мимо школы проезжают школьные автобусы и автомобили, бороздя разлившиеся на мостовой реки. Прогноз погоды обещал ледяной дождь к полудню, так что все жители устремились в магазины, купить хлеба и молока, а также запастись бензином. Как будто одна буханка хлеба и полный бак бензина – это вопрос жизни и смерти.

Последние десять минут перед обедом я сидела, подперев голову рукой, и смотрела в никуда невидящим взглядом, борясь с сонливостью. Каждая минута казалась часом, и к тому моменту, когда звонок наконец прозвенел, я чувствовала себя настолько уставшей, что не могла двигаться.

– Кэтрин? – обратилась ко мне миссис Фауст.

Короткие морковно-рыжие волосы учительницы торчали во все стороны, словно на переменке она вздремнула, а потом забыла причесаться.