Весь этот свет

– До сих пор никого из них тут не было, а теперь они пришли. Должна быть причина. Они что-то задумали. Тебе лучше уйти, здесь небезопасно.

Эллиотт встал и протянул мне руку.

– Тогда и тебе не следует здесь находиться. Идем.

Я прижала ладонь к груди.

– У меня нет выбора!

Эллиотт приложил палец к губам и крепко меня обнял. Мне хотелось стоять так вечно, под защитой его теплых рук.

– Я предлагаю тебе выбор, – тихо проговорил Эллиотт мне на ухо. Он не боялся, а я не могла показать ему, насколько опасно находиться в доме на Джунипер-стрит. – Как насчет миссис Мейсон? Разве ты не можешь с ней поговорить?

Я покачала головой и прижалась щекой к его груди. Этот спор давался мне нелегко, ведь больше всего на свете мне хотелось, чтобы Эллиотт остался в моей комнате.

– Мы что-нибудь придумаем. Только больше никаких разговоров про расставания и про то, что ты меня покинешь. Посмотри на меня. Похоже, что меня нужно спасать? – Он попытался улыбнуться, но при виде моего печального лица погрустнел.

– Ты должен оставить меня здесь одну, Эллиотт. Рано или поздно ты уедешь, и я не могу поехать с тобой. Будет лучше, если ты просто…

В коридоре скрипнула половица. Я закрыла рот ладонью, отошла от двери и стала пристально смотреть на полосу света на полу, ожидая, что там появится тень.

Эллиотт привлек меня к себе, а тот, кто находился в коридоре, протопал мимо двери, свернул на лестницу. Хлопнула дверь в подвал.

– Это был Дюк, – прошептала я. Умоляюще посмотрела на Эллиотта снизу вверх. – Нельзя, чтобы тебя здесь застали, нельзя, чтобы тебя увидел Дюк. Тогда все станет еще хуже. Он не войдет в комнату, мамочка ему не позволит, поэтому, пожалуйста, просто уходи.

– Если ты не боишься, что он войдет сюда, почему в таком случае твой комод придвинут к двери?

– Это не из-за Дюка.

Эллиотт потер лоб основанием ладони.

– Кэтрин, довольно. Я больше не хочу слушать твои отговорки. Тебе придется довериться мне, рассказать, что здесь происходит. От кого ты забаррикадировалась?

Я сглотнула.

– От мамочки.

Плечи Эллиотта поникли.

– Она тебя бьет?

Я покачала головой.

– Нет, просто она меня пугает. С каждым днем становится все хуже. Это трудно объяснить… Эллиотт, поверь мне, даже если бы я тебе рассказала, ничего не изменилось бы. Тут ничем не поможешь.

– Позволь мне попробовать.

Я прикусила губу, раздумывая.

– Хорошо. Хорошо, оставайся.

Он вздохнул с облегчением.

– Спасибо.

Хлопнула задняя дверь. Я подошла к окну, вгляделась в темноту и ахнула.

В центре участка Фентонов стояла мамочка и смотрела на дорогу. Она была в одной ночной рубашке. Дети Фентонов только недавно договорились, чтобы к ним на участок приехал трактор и разровнял площадку под фундамент нового дома. Босые ноги мамочки по щиколотку утопали в холодной почве, но она, похоже, не обращала на это внимания.

Она повернулась, посмотрела на окно моей спальни, и я поспешно отпрянула от окна и прижалась спиной к стене. Через несколько секунд я снова выглянула на улицу. Мамочка по-прежнему стояла на пустом участке и смотрела на дом. На этот раз ее взгляд был прикован к другому окну. Я вдруг осознала, что боюсь не гостиницы, а именно мамочки, и у меня кровь застыла в жилах.

Как всегда моим первым порывом было превозмочь страх, выбежать на улицу и заставить мамочку вернуться в дом, но она выглядела рассерженной, а я боялась того, с кем могу столкнуться снаружи.

Я попятилась от окна и угодила прямо в объятия Эллиотта.

– Это твоя мама?

– Она сейчас вернется и ляжет спать.

Эллиотт подался вперед и выглянул в окно, потом отпрянул, видно было, что ему тоже не по себе.

– Как думаешь, что ей там нужно? Думаешь, она ищет меня?

Я покачала головой и снова выглянула в окно: мамочка опять смотрела на дорогу.

– Она не знает, что ты здесь.

Мамочка посмотрела себе под ноги.

– Что она делает? – спросил Эллиотт.

– Мне кажется, она и сама не знает.

– Ты права. Она меня пугает.

– Тебе не обязательно оставаться, – сказала я. – Давай дождемся, когда она вернется в дом, а потом ты уйдешь.

Эллиотт крепче прижал меня к себе.

– Я никуда не уйду.

Глава двадцать пятая Эллиотт

Мы устроились на кровати, стараясь, чтобы она не слишком скрипела. Кэтрин не даром считала гостиницу на Джунипер-стрит жутковатым местом. Дом полнился всевозможными звуками: казалось, стены, трубы, полы и даже фундамент постоянно разговаривают друг с другом.

Я снова и снова обдумывал, что делать, если кто-то попытается вломиться в комнату. И все же ни один, даже самый страшный образ из тех, что возникали у меня в голове, не шел ни в какое сравнение с пугающими словами Кэтрин. Она уже произнесла их не раз, а значит, уже раз десять все обдумала. Кэтрин считала, что мы с ней слишком разные, что все происходящее с ней слишком чудовищно, чтобы вовлекать в это меня, и что она должна выставить меня из своей жизни, чтобы защитить. Я просто отказывался это признавать, но чем меньше времени оставалось до выпускного, тем больше я боялся, что она даст мне от ворот поворот.