Весь этот свет

Однако Кэтрин понемногу начинала рассказывать мне правду, пусть по крупицам, и все же это вселяло в меня надежду. Я лежал на кровати, обнимая Кэтрин, и говорил себе, что, в конце концов, моей любви хватит на нас обоих, что Кэтрин все-таки выберет меня. Если она этого не сделает, я просто не смогу собрать вещи и уехать в университет, оставив Кэтрин бороться в одиночку.

Мне хотелось, чтобы Кэтрин отдохнула, но еще хотелось поговорить с ней о нашем будущем. Я лежал молча, и в моей душе боролись сочувствие и эгоизм.

– Эллиотт? – прошептала Кэтрин.

– Да? – прошептал я, испытывая неимоверное облегчение.

– Я не хочу, чтобы ты пострадал. Ни по моей вине, ни по чьей-либо еще.

– Причинить мне боль способна только ты, – ответил я с тяжелым сердцем. Я не представлял, что Кэтрин скажет в следующую секунду.

Она прижалась щекой к моей груди и крепко меня обняла.

– Твои слова о том, как понять, что любишь кого-то… что если… что если твои любимые люди очень для тебя важны, но все вышло из-под контроля, и теперь те, кого ты любишь, стоят у тебя на пути?

Я посмотрел на нее, ожидая, когда она тоже взглянет на меня. В глазах Кэтрин блестели слезы, и я постарался не паниковать.

– Я помню, как увидел тебя в первый раз. Ты показалась мне самой красивой девочкой из всех, кого я когда-либо видел. Потом оказалось, что ты самая добрая на свете, а потом – самая печальная. Самая напуганная. Самая храбрая. С каждым днем я все больше тобой восхищаюсь, и, если тебе интересно, что пугает меня, я тебе скажу. Я боюсь, что не достоин тебя, но знаю, что буду любить тебя больше, чем кто бы то ни было. Я готов на все, лишь бы защитить тебя и сделать счастливой. Мне остается лишь надеяться, что этого достаточно.

– Знаю. Я все это знаю и люблю тебя за это. Рядом с тобой мне так спокойно, я счастлива. Что если я не могу уйти?

– Что если я могу тебе помочь? – спросил я.

– Как?

Надежда в голосе Кэтрин была почти осязаема, она окутывала нас теплым одеялом; Кэтрин ждала, что я укажу ей выход из положения, но долг и страх покинуть мать сковывали ее по рукам и ногам, и я боялся, что не смогу разбить эти цепи. Чувство вины и страх – это очень сильные твари, они годами грызли Кэтрин изнутри.

– Я могу упаковать твои вещи и отнести в свою машину.

Кэтрин отвела глаза.

– Это место может пойти ко дну с тобой или без тебя. Никто не станет тебя винить, если ты покинешь этот корабль. Если бы твоя мать была в здравом уме, она бы тоже не винила тебя. Любой, кто любит тебя, захотел бы, чтобы ты уехала подальше от этого места – как и ты, любя меня, хочешь, чтобы я держался от него подальше. Поэтому, когда эта гостиница прогорит – а она прогорит, – спроси себя, стоило ли оно того? Какой судьбы хотел бы для тебя твой отец?

По щеке Кэтрин скатилась слеза, она покачала головой.

– Но я не могу просто взять и бросить ее здесь.

– Так давай найдем другой выход. Какую-то социальную программу, помощь правительства. В конце концов, мы оба можем устроиться на работу и посылать твоей маме деньги. Можно дать объявление и найти для нее помощницу. Этот дом не для тебя, Кэтрин. И гости – не твоя семья.

– Но мамочка – моя семья. Кроме нее, у меня никого нет.

– У тебя есть я. Ты больше не одна и никогда не будешь одна.

– Если я уеду с тобой.

Я коснулся ее подбородка и мягко приподнял, заставив Кэтрин посмотреть мне в глаза.

– Неужели ты еще не поняла, Кэтрин? Ты поедешь, куда сама захочешь, а я последую за тобой. Но здесь тебе оставаться нельзя. Ты не можешь остаться здесь, Кэтрин. Ты и сама этого не хочешь, я же вижу.

Она покачала головой, еще одна слеза покатилась по ее щеке.

– Я не хочу здесь оставаться. – Она закрыла глаза и потянулась губами к моим губам. Я поцеловал ее и обнял крепче. Кэтрин хлюпнула носом и отстранилась. – Я уже сказала ей, что останусь.

– Планы меняются.

– Я боюсь, что, если уеду, с ней что-нибудь случится.

– Кэтрин, послушай меня. Твоя мать взрослая женщина. Ты за нее не отвечаешь. Она не может вечно держать тебя здесь, словно в тюрьме, и кроме того, как только ты уедешь, ей придется взять в помощь кого-то другого. Она использует тебя и не развивается. Ей придется двигаться вперед или…

– Утонуть, – сказала Кэтрин, глядя на дверь.

– Нельзя вытащить другого человека из зыбучих песков, если ты и сам в них увяз, – заметил я.

Кэтрин снова положила голову мне на грудь.

– Ты прав. Я понимаю, что ты прав, но… это трудно объяснить. Мысль об отъезде меня манит, но и пугает. Не знаю, смогу ли я ей помочь, если уеду.

– Оставаясь здесь, ты ей точно не поможешь.

Кэтрин кивнула.

Я прижал ее к себе.

– Никто не может знать свое будущее, но одно я тебе обещаю: тебе не придется сражаться в одиночку.

Глава двадцать шестая Кэтрин

Во вторник утром в стенах школы было необычайно тихо. Ученики выглядели усталыми, и сначала я подумала, что все дело в затянутом облаками небе и морозе. Однако в воздухе витало что-то помимо холода, просто мы этого еще не знали.