Весь этот свет

– Да нет, придумываю, как обозвать тебя в следующий раз.

Когда Симон ушел, я опустилась на подушку и закрыла глаза. Джерейнт всегда был легковозбудимым, нервным. Когда он был на чем-то зациклен, забывал обо всем остальном. Забывал отвечать на сообщения, мыться, есть. Когда мне начинало казаться, что все серьезно, одержимость начинала спадать. Решив задачу, собрав компьютер, освоив кларнет, он появлялся за завтраком, причесанный, оголодавший. Он был исследователем, отправлялся в долгие путешествия за новыми открытиями, доводил себя до предела психического и физического изнеможения и возвращался как раз к чаю. Когда мы говорили ему, что волновались за него (мы, конечно, говорили и раньше, но он нас не слушал), он смотрел на нас с невыносимой самоуверенностью и беспечно заявлял:

– У меня все под контролем.

Эксперименты с наркотиками были плохой идеей.

Мы немножко покурили марихуану, попробовали грибы, и все на этом. Однажды Джерейнт наелся спидов, хотя любой идиот понял бы, что они плохо сочетаются с его характером. Ему казалось, он жует жвачку, он искусывал до крови щеки и язык, всю ночь просидел на подоконнике в спальне, свесив ноги на улицу, и я напрасно умоляла его слезть.

Потом, кажется, на следующее утро, я хотела поговорить с ним об этом. Он рассмеялся мне в лицо.

– Я серьезно, – настаивала я. – Хватит. Ты мог вывалиться из окна. Мог сломать себе шею. – Джер скрутил сигарету и сказал, чтобы я перестала изображать мамочку. Сказал, что мне это не идет.

Метнувшись к прикроватному столику, я вновь схватила телефон. Спина болела, поэтому я легла и прижала телефон к лицу. Снова и снова нажимала на вызов и слушала, как телефон Джерейнта звонит и звонит.

Грейс

Когда Грейс было пятнадцать, соседка, Бриджит, повела ее к цыганке-гадалке. Это был их маленький секрет. Узнай об этом мать Грейс, она пришла бы в бешенство, но Бриджит сказала, каждой девушке необходимо узнать свою судьбу по линиям ладони. Все утро перед походом Грейс провела в нервном возбуждении. Однажды ей довелось читать приключенческий роман о цыганах. Они жили в ярко раскрашенных кибитках и пришивали к одежде маленькие колокольчики, звеневшие при ходьбе.

Но эта женщина жила в обычной смежной комнате на Лоуден-авеню. Грейс почувствовала облегчение и вместе с тем разочарование, когда увидела мадам Клару в темно-синем фартуке, в точности таком, какой надевала их домработница перед уборкой.

Мадам Клара пригласила их в кухню. Она была меньше, чем в доме родителей Грейс, но в ней была такая же глубокая раковина и прикрученный к стене кипятильник. Дома в кухне висели нарядные зеленые шкафчики для посуды; у мадам Клары они были разношерстными, видавшими виды. Под раковиной висело клетчатое полотенце, на подоконнике стояли в ряд цветочные горшки.

– Садитесь, пожалуйста, – сказала мадам Клара, указывая на маленький столик у стены.

На столике стоял хрустальный шар. Грейс моргнула, но он не исчез, так и остался стоять на скатерти в цветочек, рядом с солью и перцем. Мадам Клара задвинула желтые шторы, наполнив кухню мягким полумраком, и зажгла белую свечу. Высокую столовую свечу, воткнутую в деревянную подставку для яйца. В общем, все оказалось совсем не так, как ожидала Грейс.

– Дай мне руку, – сказала мадам Клара, протянув ладонь.

– Дай руку, – потребовала Бриджит и подтолкнула девочку локтем.

Едва пальцы Грейс коснулись ладони женщины, она почувствовала разряд. Отдернула ладонь, нервно улыбнулась.

– Статическое электричество. Летом так часто бывает.

– У тебя сильное энергетическое поле, – сказала мадам Клара. Грейс ни на секунду не поверила. Она часто получала электрические разряды, никакой мистики тут не было.

Клара вновь взяла ладонь Грейс в свою, и между ними опять пробежал разряд.

– Ай! – воскликнула Клара и сунула пальцы в рот, потом оценивающе посмотрела на Грейс и сказала: – Чайные листья.

Пока чайник закипал, Клара и Бриджит болтали. Бриджит описывала в подробностях всю свою жизнь и даже все, что приходило ей в голову в это утро с того момента, как она проснулась. Если Клара взялась бы читать ее мысли, ей нашлось бы из чего выбрать. Грейс думала, сколько выручает Клара и можно ли таким способом подзаработать карманных денег, учитывая, конечно, что мать не убьет Грейс за такую низменную идею, но тут увидела нечто странное. Мадам Клара пошла заваривать чай, и, когда повернулась к Грейс спиной, девочка увидела тень. Квадратную тень посередине спины Клары. Грейс посмотрела по сторонам, желая понять, откуда она падает, но ничего не увидела. Вновь перевела взгляд на спину Клары – тень никуда не делась, и, когда Клара двигалась, тень двигалась вместе с ней. Грейс моргнула, посмотрела туда, где до этого стояла Клара, надеясь увидеть тень на раковине или кухонном шкафу, но не увидела.

Клара поставила чашку чая на стол, приговаривая «угу-угу», пока Бриджит тарахтела без умолку.