Она в государстве красавиц по праву царица,Пред этим кумиром прекрасным нельзя не склониться.Всем нежным и ярким, которых на свете немало,Достались лишь крохи ее красоты небывалой.О нежности щек ее розы твердят неустанно,Пред ней кипарисы вздыхают о стройности стана.Она словно сад по весне, гиацинтами полный,Луна — ее лик, а в глазах ее — звездная полночь.Весна милосердна ко мне, ее дар не забуду,—Решила создать для меня она сущее чудоИ, выбрав стройнейший из всех кипарисов сначала,Его гиацинтами черными вдруг увенчала.Белеет зубов ее жемчуг меж лалов редчайших,А речь ее — пища души и напиток сладчайший.Глаза — чародеи, колдуют вдвоем они вечно,Татарского мускуса кудри ее караван бесконечный.Тонки и волнисты они, непослушны, как дети,А рот ее — право же, меньше всего он на свете[145].Брови милой — это арка, это вход в волшебный город.Сердце ловко похищают рукавов ее узоры.Красоту ее нам, грешным, сотворил господь на благо,Это та господня милость, нет прекраснее которой.Томных глаз ее кокетство опьяняет и тревожит,С ними тайны чародейства постигаешь очень скоро.Если милая покажет мне хоть ямочку на щечке,Побегу, как нищий, следом, не спуская с милой взора.