Веселие Руси. XX век. Градус новейшей российской истории. От «пьяного бюджета» до «сухого закона»

В октябре 1927 года в ЦК поступали многочисленные сведения с мест однообразного содержания: «Работа сельсоветов и виков при пьяных руководителях слаба и ограничена сбором налогов»[556]. Хотя это и не совсем так. Многие крестьянские письма тех лет свидетельствуют о распространенности такого явления, как взяточничество, шедшее бок о бок с пьянством и развратом. То есть сфера шкурных интересов таких горе-руководителей распространялась намного дальше радения за государственное дело. За примерами не надо было ходить далеко. Селькор «Зоркий глаз» из Смоленской губернии в обращении в «Крестьянскую газету» 30 декабря 1927 года рассказывает о несправедливом решении волостной земельной комиссии о разделе имущества. Главным аргументом в споре стало самое банальное угощение: «Когда кончился суд, тогда гражданки Анастасии Степановой ее отец Степан Петрович взял всю земельную Комиссию и своего свидетеля и повели их в трактир…»[557]

Аналогичное заявление в ЦК партии поступило от группы комсомольцев-красноармейцев, побывавших в отпуске в августе 1924 года в Курской губернии. В деревне Гордеевка, где «на каждом шагу пьянство, взятки и разбойничество», «в июне месяце сего года был общий передел земли. От всей земли в конце получился кусок небольшой площади земли в остатке. По размещению председателя сельсовета товарища Родченко И. земля была продана за самогон – за ведро десятина. Второй пример. Уездный уголовный розыск послал своего агента в нашу деревню для борьбы с самогоном. Агент приехал – и прямо на квартиру к председателю сельсовета. А председатель сельсовета в это время как раз гнал самогон с секретарем ячейки РКП(б) товарищем Белоусовым и членом бюро ячейки. Ну какая здесь борьба, когда само начальство пьет и гонит самогон? Агент соблазнился и начал пить самогон, пока не свалился. В это время мимо проходили два крестьянина. Они были задержаны и арестованы. Когда их обыскали, то у них обнаружили 1 револьвер системы наган. Агент уголрозыска стал шутить, но шутки бывают недолго. Получился выстрел, и был наповал убит член бюро ячейки РКП(б). Сейчас же был составлен акт, в котором говорилось, что член бюро застрелился сам. На этом и кончилось без всякого разбирательства»[558].

Кстати, случаи пьяного произвола со стороны местных властей не были такой уж редкостью. В письме Е.П. Горбатенко из города Кобеляки в «Крестьянскую газету» (1925 год) подробно описан суд над бывшими агентами транспортного отдела ГПУ, которые «аресты, обыск самогона и оружия» производили «в пьяном виде, под самогонными парами». При этом «арестованных жестоко избивали кулаками и ладонями по лицу, шее, спине, шомполами по пятам ног и концам пальцев рук, дулом револьвера наносили удары в живот и в полость рта, выкручивали руки, жгли ноги бумажками, продетыми меж пальцев, предварительно облив их и все ноги керосином или бензином, опаивали чрезмерно водою, давая неизвестно какие пить порошки, названные обвиняемыми морфием, давили и крутили за половые ядра»[559].

Весьма нередки были случаи, когда пьяные продинспектора, перепутав, что нужно выколачивать из крестьян – то ли продналог, то ли самогон с закуской, подвергали данников издевательским экзекуциям. Похоже, что за обычным опьянением стояло «опьянение от власти». М.М. Пришвин видел в этом некоторую закономерность функционирования нового режима: «Получается такое впечатление, будто власть эта в существе своем имеет зло, кто бы ни взялся за нее, всяк будет делать зло:…деревенский писака, чтобы добыть себе самогона и т. д.». Более того, по его мнению, «честным человеком можно назвать такого, который трудится и не занимается местной политикой при помощи самогона»[560].

Хотя зачастую местные власти проявляли полнейшее бездействие в борьбе с пьянством, просто не зная, как себя вести в той или иной ситуации. Из письма И.В. Попова со станции Алпатьево Московско-Казанской железной дороги (Рязанская губерния) видно, что низовое начальство было поставлено в двусмысленное положение соответствующим законодательством. По данным председателя сельсовета в селе Алпатьево Котомкина, до 30 % жителей занимаются производством самогона. Председатель сельсовета, «заметив однажды дикую попойку на железнодорожной будке, зашел туда и конфисковал самогонку». И вот в чем правовой парадокс: за подобную самодеятельность ему теперь грозит статья 106 Уголовного кодекса (за превышение власти), а если бы он не конфисковал самогон, то подпадал бы под действие статьи 105 УК (за бездействие власти)[561]. «Зигзаги» Центра в отношении производства и продажи спиртных напитков ставили местную власть в весьма щекотливое положение, вынуждая давать маловразумительные ответы на вопросы: что заставило советскую власть продавать русскую горькую? почему она дорогая и какая польза государству? почему советская власть борется с самогоном, тогда как сама выпускает 30-градусную горькую? и т. п.[562]

На пути к перманентному пьянству