Веселый мудрец. Юмористические повести

— Если бы я, о мулла, топтал ногами твои дары, что бы ты сказал? Поэтому я не хочу топтать дары аллаха — он этого не потерпит! Вот и приходится добираться до дому, делая как можно меньше шагов! — И, прыгая через лужи, Насреддин продолжал бег.

Каждый раз, сообщая эту историю, рассказчики непременно добавляли:

«Так, благодаря ловкому ответу наш Насреддин вышел сухим из воды, а мулла сел в лужу».

Для того чтобы обвинить Насреддина в неверии и богохульстве, мулла надумал уговорить ходжу выступить с проповедью в мечети.

Когда об этом плане узнал Абдулла, то он одобрительно сказал:

— Раз ты лишился голоса по милости бродяги Насреддина, то пусть он вместо тебя и проповедует. Если откажется, то этим он признает твое превосходство. А если согласится, то каким-нибудь мудрым вопросом мы заставим его пуститься в рассуждения и уж затем истолкуем сказанное им так, как нам нужно… А? Что ты говоришь?.. Ну конечно, что бы он ни сказал, мы найдем способ отправить его в тюрьму.

Решено было три раза предоставить Насреддину минбар.

— Уж хоть в один-то раз из трех он попадется! — мечтательно произнес Абдулла и повалился на подушки, показывая, что разговор окончен.

Мулла, беззвучно шевеля губами, вышел из дома богача и поспешил к жилищу Насреддина, который поселился в хижине бедняка Пулата.

Выслушав муллу, ходжа сразу понял, что отказываться нельзя: все подумают, что он боится тягаться с ним в красноречии. Но и выступать тоже нельзя: ведь придется говорить о том, как мулла и богатей именем аллаха грабят бедняков, а за это — тюрьма.

И какую тогда пользу принесет здешним беднякам Насреддин, если он будет сидеть за семью замками?

И ходжа нашел выход.

— Я согласен, о мудрейший, — улыбнулся он мулле. — Мой долг — заменить тебя… Я трижды взойду на минбар.

В этот день мечеть готова была развалиться — так много народа пришло слушать ходжу.

— Знаете ли вы, о правоверные, — начал Насреддин, озорными глазами оглядывая собравшихся, — о чем я хочу с вами говорить?

— Не знаем! — крикнули судья с Абдуллой.

— А раз вы не знаете, — усмехнулся ходжа, — то о чем же я с вами буду разговаривать? Я пойду к тем, кто знает.

И, выйдя из мечети, Насреддин направился прямо к чайхане…

— Ничего, — обсуждая с Абдуллой свою неудачу, сказал мулла. — У нас еще две попытки впереди. Теперь он так легко не отделается.

На следующий день Насреддин снова обратился к пришедшим в мечеть с вопросом:

— О правоверные, знаете ли вы, о чем я хочу с вами говорить?

— Знаем, знаем! — закричали судья с Абдуллой.

— Если вы знаете, — сказал ходжа, — то зачем же я буду говорить?

И он сошел с минбара.

— В третий раз сделаем вот что, — зашептал Абдулла расстроенному мулле: — я скажу «знаем», а ты скажешь — «не знаем».

Мулла даже вспотел от радости:

— Сам аллах надоумил тебя! — захрипел он. — Мы увидим конец нечестивца!

И когда в третий день Насреддин обратился с вопросом:

— О правоверные, знаете ли вы…

То, не дожидаясь конца фразы, Абдулла закричал;

— Знаем, знаем!..

А мулла, чайханщик и судья заорали тотчас же:

— Не знаем, не знаем!..

Насреддин пощелкал по своей задорной бородке и улыбнулся:

— Тогда пусть те, кто знает, расскажут об этом тем, кто не знает!

Народ повалил на улицу следом за ходжой. И как осипший мулла ни размахивал руками, призывая верующих остаться, мечеть опустела: Только багровый от злости Абдулла да его друзья топтались разочарованно возле минбара.

И на следующий день повсюду слышалась песенка про муллу, сочиненная неизвестно кем:

Твои ступни, как колени,
Твои колени, как живот,
Твой живот, как шея,
Твоя шея, как голова.
А твоя голова, мулла, —
Старый, дырявый горшок!

Но не это было самым страшным для муллы: доходы мечети становились все меньше. И хотя правоверные добросовестно выполняли предписанные религией обряды, не чувствовалось в них того рвения, которое — до приезда Насреддина — проявлялось в богатых и щедрых дарах. Многие, стоя в мечети, старались не смотреть на муллу, потому что вспоминалась песенка «Твои ступни как колени» и так далее. А те, кто делал приношения, стали заметно скупее. Вероятно, служитель аллаха, который все время попадает в смешное положение, прогневил его чем-то.

Доходы тощали. В плове у муллы было меньше жира, в котле — меньше плова, а на огне очага — меньше котлов.

Однажды, гуляя по базару, Насреддин увидел муллу. Вернее, длинную седую бороду муллы, так как сам мулла, стараясь избежать неприятной встречи, спрятался за возок с какими-то товарами. Лишь всем знакомая длинная борода муллы висела под арбой — как страус, пряча в песок голову, считает, что его уже никто не увидит.

Насреддин выдернул из своей реденькой бородки три волоска, подошел к мулле и предложил ему купить их. Мулла ожидал подвоха и, стараясь выиграть время, чтобы разобраться в намерениях Насреддина, спросил:

— Сколько же ты просишь за них?

— Сто монет, — сказал Насреддин.

Мулла воздел руки к небу и вскричал, призывая окружающих в свидетели: