Наступила тишина. Все, видимо, осмысливали глубину поставленного вопроса. Перспектива остаться голодными до следующей новогодней ночи никого не устраивала. Кое-кто вспомнил, как много лет назад традиционная встреча была назначена в имении Плюшкина. Тогда многие купились на аппетитную, слюнопровоцирующую фамилию, гостей собралось больше обычного, а в итоге всем предложили по заплесневелому сухарику. Сегодня не ожидалось и этого.
— Господа, господа, — засуетился Фигаро. — В конце концов, мы в усадьбе. Здесь должны быть какие-нибудь амбары, сусеки, овины. Нам надо просто поискать запасы и приготовить ужин.
Это предложение вызвало новую волну выкриков. «Нельзя обыскивать чужие усадьбы!».— горячился Онегин. «Что ж нам, голодать?» — вопрошал Тарас Бульба. «Надо было ехать в Москву!» — в один голос твердили три чеховские сестры.
— Прекратить балаган! — рявкнул вдруг командирским голосом, похожим на рык Александра Лебедя, генерал Отелло. — Как старший по званию, я беру общее руководство в свои руки. Слушай мои приказы. Приказ номер один. Кузнецу Вакуле немедленно отправиться в Петербург и доставить сюда черевички... тьфу, господина Обломова. Приказ номер два. Джону
Сильверу, как коку, то есть повару, немедленно отправиться на кухню. Ему в помощь приписываются Катя Маслова и Соня Мармеладова.
— Почему опять мы? — плаксиво спросила Катюша Маслова.
— Потому что с вашими фамилиями место только на кухне, — беспрекословно ответил Отелло и более мягко добавил: — А еще нам надо срубить елочку.
И тут все посмотрели на Раскольникова.
— А что сразу я? — напрягся Родион. — Как рубить — сразу я. Вон у Чингачгука тоже топор есть.
— Это не топор, — с чувством собственного достоинства откликнулся Чингачгук. — Это томогавк!
— Отставить прения! — на корню зарубил спор Отелло. — За елкой пойдет Робинзон. Если что, он и без компаса не заблудится.
— Вот, отказались принять в клуб старика Хоттабыча, — запричитала вдруг Скарлетт. — А он волшебник. Сейчас бы выдернул волосок из бороды, пару раз трах-тебедохнул — и все было бы уже готово!
— Задушу! — прошипел Отелло. — Двух мужей похоронила, а еще указывает. Слушай мою команду! Всем, пока не накрыты столы и не поставлена елочка, танцевать!!! Ответственной за порядок во время... как ее... дискотеки назначаю Кармен!
— Слушаюсь, мой генерал! — звонко ответила Кармен и показала язык Дездемоне. — А ну, что расселись?! Слышали, что приказал главнокомандующий?! Всем на дискотеку!
Чтобы не злить жестокого мавра, все недружно отправились танцевать.
Как ни странно, столы накрыли быстро. Быстро вернулся и Робинзон с маленькой, но симпатичной елочкой. Не было только кузнеца. То ли путь до Петербурга оказался чересчур долгим, то ли разбудить Обломова не представлялось возможным. Впрочем, хозяина усадьбы уже никто и не ждал. Все уселись за столы, чтобы слегка утолить голод и обменяться с соседями сплетнями, накопившимися за год. Минут через пять вновь подал свой голос Отелло:
— Дамы, господа и, извиняюсь, товарищи! Мы что, так и будем всю ночь разговоры разговаривать? Нам нужна культурная программа. Предлагаю назначить ответственным за развлечения...
— Меня! — выкрикнул граф Дракула.
— Нам известно, как вы у себя в Трансильвании развлекаетесь! — остудил нетерпеливого графа Шерлок Холмс. — Пусть лучше за досуг отвечает капитан Немо. Его интеллект может обеспечить исключительно культурный отдых.
Но это предложение отверг Тарас Бульба:
— Да что ты, сынку! Он же опять всех лекциями про окиян утомит!
— А давайте так, — подал голос рассудительный Санчо Панса. — Пусть каждый предложит по одному развлечению. — И не в тягость, и не обидно.
— Я одобряю мудрое изречение своего оруженосца, — патетически воскликнул Дон Кихот. — И могу начать с себя. Я предлагаю истинно рыцарскую игру — буриме. Это такое сложение стихов, когда заранее...
— Да знаем мы, знаем, — прервал рыцаря Ипполит Матвеевич Воробьянинов. — Сами стишками баловались. Вот вам, милостивый государь, рифмы для стиха — признания в любви Снегурочке: любовь — кровь — морковь — вновь.
— Что ж, хоть это и признание не Дульсинее, а Снегурочке, я берусь за его сложение. — И Дон Кихот в задумчивости склонил голову над тарелкой с надкушенным пирожным.
Возникла пауза. Никто не предлагал новых развлечений. И тут из-за стола внезапно поднялся Петр Гринев.
— Господа, — воскликнул покрасневший Петруша. — А вы слышали когда-нибудь, как воет вьюга в новогоднюю ночь в степи под Оренбургом? Вижу по вашим глазам, что не слышали. Я вам сейчас это покажу.
И Гринев действительно изобразил вой новогодней вьюги.