Вещная жизнь. Материальность позднего социализма

Движение от типичной композиции северорусского пейзажа к устоявшимся формам его культурной репрезентации и обратно к культурному производству местных сообществ, считающихся теперь продолжением и органической частью ландшафта, нашло отражение в документальном фильме, снятом в 1968 году по заказу Комитета по радиовещанию и телевидению Карелии в качестве «визитной карточки» республики. Фильм, носивший название «Земля карельская», был поставлен по сценарию Владимира Данилова, а режиссером выступил Юрий Рогожин – оба из Петрозаводска. Аннотация картины характеризовала ее как «фильм о прошлом и настоящем Карелии», показанной «глазами человека, родившегося и выросшего здесь»[205]. Повествование в фильме строилось вокруг небольшого села в Карелии (оставалось неясным, вероятно, намеренно, русское это село или карельское) на берегах неназванного озера. Сюжет – путешествие двух местных жителей на лодке: на рассвете они, десятилетние мальчик и девочка, отправляются в путь, в середине фильма – и дня – перед нами уже молодая влюбленная пара, а в сумерки домой возвращаются пожилые мужчина и женщина. В сюжетную линию были вкраплены кадры главных достопримечательностей республики, в том числе деревянных церквей, петроглифов, Кондопожского целлюлозно-бумажного комбината и одной из местных гидростанций; много внимания в фильме уделялось также традиционным ремеслам, в особенности строительству лодок.

В «Земле карельской» угадывается несколько аллюзий на шедевр Александра Довженко «Земля» (1930) – начиная с названия и стремления воспеть новый гармоничный союз людей с природой и заканчивая пристальным вниманием к материальным основам национального характера[206]. Но если Довженко столкнул старое и новое, показав, как второе вытесняет первое в ходе неизбежного социального конфликта, то Рогожин, наоборот, прославлял историческое наследие традиций и восхвалял культурную преемственность. «Земля» построена на материалистическом понимании истории как классовой борьбы; «Земля карельская» запечатлела историю, застывшую в виде монументального архаичного пейзажа. Во внутренней рецензии Комитета по радиовещанию и телевидению, составлявшей один из этапов официального одобрения картины, а потому отражавшей скорее намерения правительства Карелии, чем реальное содержание фильма, подчеркивался сделанный в фильме акцент на органической связи между древней историей Карелии и ее индустриальным настоящим: «Прелесть некоторой патриархальности этих мест удачно сочетается с приметами сегодняшнего дня Советской Карелии»[207]. Однако по режиссерской версии сценария «Земли карельской» мы видим, что «приметы сегодняшнего дня Советской Карелии» занимают менее десяти процентов всего фильма, а остальное время зритель наблюдает карельскую природу, озера, традиционные ремесла, старинные деревянные постройки и местных жителей, изображенных в единении с идиллическим пейзажем:

«Раннее утро. Камера находится на вершине холма, с которого мы видим воды озера, искрящиеся под солнечными лучами. На противоположном берегу видна карельская деревушка. Волны плещут о камень. На прибрежном камне сидит мальчонка. На самом берегу стоит банька, от нее ведут в воду мостки. [Ср. картину Бориса Поморцева „Субботний день“ на ил. 3.3. – А. Г.] Мальчишка отталкивает от них лодку, в которой сидит белокурая девчушка. Нос лодки движется по воде. Мальчишка на корме с рулевым веслом в руках. Девочка на веслах»[208].