Весна, лето, осень, зима… И опять весна…

Но эта совместная прогулка интересует Фёдора Ивановича гораздо меньше. Весь фокус в том, что слово «провинишься» двоит, выдавая старика как ветерана винно-водочных баталий.

Интересно Фёдор Иванович выразился о времени: мол, оно «непродажное», но, по всем приметам, ошибся старик.

Я ополаскиваю чашку и начинаю одеваться.

– Анастасия Фёдоровна! – нужно сказать, когда я приду. – Анастасия Фёдоровна! Вы меня слышите?

– Иду, иду, иду, – приближается мягкий и певучий голос Анастасии Фёдоровны.

– Я приду поздно, будут звонить, так и говорите – придёт поздно.

Моя соседка широко улыбается и кивает. Когда я уезжаю по делам дней на семь-десять (моя малоответственная работа связана с ответственными командировками), старушка провожает меня особенно торжественно: приобнимет и для порядка немного всплакнёт. Сегодня расставанье штатное.

Я роюсь в сумке в поисках ключа.

– Да вы идите, я за вами закрою.

– Да что вы, я сам, вот он, этот проклятый ключ…

– Нет, я закрою, закрою.

В лифте я думаю о том, что Анастасия Фёдоровна хорошая и что надо бы ей подарить цветы. Когда я еду в лифте вниз, мне всегда приходят в голову правильные, светлые мысли. Да, нужно обязательно подарить цветы Анастасии Фёдоровне. Вот и Восьмое марта скоро, прекрасный повод отличиться. Если только меня не зашлют куда-нибудь к восьмому. Опять это «если только». Как только соберёшься на доброе дело, обязательно возникает какое-нибудь «если только».

Стоп, приехали. Первый этаж. От седьмого до первого этаже – двадцать пять секунд. Поздно вечером я войду в этот лифт и нажму кнопку седьмого этажа. Наверху буду долго искать ключ, который, в отличие от чайника, всё время от меня прячется, и, закрывая за собой дверь, громко щёлкну засовом.

«Пришёл», – зафиксирует Анастасия Федоровна. Спит она очень чутко: одним ухом прислушивается, как дышит Федя, а вторым – что происходит в квартире. Засовом можно и не щёлкать, но тогда, выждав некоторое время, Анастасия Фёдоровна встанет проверить, закрыта ли входная дверь.

Но всё это будет вечером, а сейчас – вперёд. Сегодня я начинаю новую жизнь. Я начинаю её каждый понедельник, каждый новый месяц. И уж, конечно, каждый Новый год неистребимо во мне желание начать новую жизнь, как сказано у поэта, «с белоснежного дня и листа». Эта жизнь должна быть чистая, неудачами не запятнанная…

Сегодня старикам принесут пенсию. Для Фёдора Ивановича пенсия – праздник, под это дело удаётся выпить чекушку. Ну, а дальше – как получится. Обычно получается лихо. Второй радостный момент заключается в том, что принесёт пенсию Ниночка – симпатия Фёдора Ивановича. Молоденькая, крепенькая, не так давно ещё деревенская девчушка.

Обычно в день пенсии Фёдор Иванович с утра беспокоен, а нынче что-то тише воды, ниже травы. Старику нездоровится. Утром мы повстречались в коридоре, на вопрос о здоровье Фёдор Иванович ответил: «Хуже некуда…».

У старика склероз, он часто пьёт крепкий чай. Врач сказал, что крепкий чай расширяет сосуды головного мозга. Про коньяк врач предусмотрительно не сказал, но Фёдор Иванович о свойствах спиртных напитков знает без подсказок.

Ниночка! Непрерывный и громкий звонок. Ниночка никак не может приладиться к нашему звонку. Она сильно давит крепким пальчиком, кнопка западает и звон-трезвон наполняет нашу квартиру. Я открываю дверь и поправляю кнопку.

Ниночка стоит сконфуженная:

– Ну вот, опять забыла про ваш звонок.

– Ничего, ничего, проходите.

– Ну, уж теперь-то я его запомню…

Фёдор Иванович услышал знакомый голос и как есть с дивана выскакивает в коридор. Старик улыбается и юлит вокруг молоденькой девушки. В прошлом Фёдор Иванович ходок, это видно по неугасшему блеску в глазах. «Ты на него, на молодого, не смотри. На меня смотри, на старого. Старый конь борозды не испортит», – говорит Фёдор Иванович. И ещё добавляет: «Хоть глубоко и не вспашет». Этой добавки я раньше не знал. Ниночка краснеет и спрашивает Фёдорова Ивановича, как его здоровье. «Отличное! – бодро отвечает старик. – Мы ещё на танцы пойдём, если от жёнки сбегу».

Фёдор Иванович задорно подмигивает, Ниночка прыскает в кулачок, Анастасия Фёдоровна стоит тут же рядом и качает головой: «Надо же, кобель старый, а только-то лежал на диване, стонал…»

Отсчитав деньги и получив на мороженое, Ниночка уходит до следующего раза. Через месяц она опять позвонит своим фирменным звонком, забыв про особенность нашей кнопки, потому что память у Ниночки девичья, я снова выручу кнопку из беды, и мы соберёмся в коридоре слушать, как соловьём заливается Фёдор Иванович.

Какой сегодня выдался погожий денёк! Какое это чудо – солнечный октябрьский день! Больше всех остальных месяцев я люблю тёплый октябрь, и как же редко он случается в наших северных краях. Всё больше дождики поливают золотую осень.