Весна победы

Тяжелая обстановка сложилась на участке левой группы, где командиром был старшина 1-й статьи А. П. Пашков. Противник, обнаружив десантников, готовящихся к посадке, открыл интенсивный огонь. Красноармейцы и краснофлотцы залегли. Выбрав короткий момент затишья, Александр Пашков скомандовал: «За мной!» — и бросился к катеру № 116, который был уже на плаву. За ним последовали десантники. Через несколько секунд полуглиссер стрелой несся по реке.

Один пулемет противника внезапно ожил. Командир экипажа, передав управление мотористу, короткой пулеметной очередью подавил вражескую огневую точку. Приближаясь к плацдарму, катер снова попал в зону пулеметного огня. Выбыл из строя моторист Бочкарев, получил ранение в обе руки Александр Пашков.

— Держитесь, ребята, берег близко, мы победим! — крикнул Пашков и из последних сил стиснул руками штурвал.

Вскоре катер причалил к берегу. Но в этот момент осколок от разорвавшегося у самого катера фауста пробил грудь командира экипажа. Обливаясь кровью, Александр чуть слышно прошептал:

— Я тоже выполнил клятву... Прощайте, товарищи... Жаль...

На гибель своего отважного товарища моряки ответили еще более решительными действиями. Все новые и новые подразделения бойцов доставляли они на плацдарм.

На участке правой группы отряда, которой командовал старший лейтенант Г. С. Суворов, форсирование тоже шло полным ходом. Под артиллерийским обстрелом экипаж катера, возглавляемого старшиной 1-й статьи Георгием Дудником, за четыре часа перебросил на плацдарм больше двух стрелковых рот.

В одном из рейсов Г. Дудник получил ранение, но, несмотря на мучительную боль в правом плече, не бросил штурвал. Упираясь в спинку сиденья, он продолжал вести свой полуглиссер даже тогда, когда осколки мины вдребезги разбили ветровое стекло и поранили ему лицо. При подходе к берегу от прямого попадания снаряда катер загорелся. Дудник получил сильные ожоги, но все же сумел довести полуглиссер. У него еще хватило сил помочь мотористу А. Е. Самохвалову потушить пожар. Однако на обратном пути отважный старшина умер от многочисленных ран и ожогов. Командование взял на себя старший краснофлотец Самохвалов. Под огнем противника он сумел устранить неисправности и ввел катер в строй. Проявляя исключительную смелость и находчивость, этот девятнадцатилетний моряк продолжал выполнять боевую задачу до тех пор, пока вражеская пуля не оборвала и его жизнь.

Вскоре переправившиеся части расширили плацдарм. Настало время для переброски тяжелой военной техники. Саперы собрали паромы из понтонов и устанавливали на них танки, орудия и автомашины с грузами. Полуглиссеры брали паромы на буксир и тянули на противоположный берег.

А в это время борьба на плацдарме приняла особенно острый характер. Фашистские войска, пытаясь сбросить наши части в реку, переходили в частые контратаки. Немецким «фердинандам» удалось прорваться непосредственно к Шпрее и открыть огонь по буксируемым паромам. От прямого попадания снаряда на одном из них загорелся танк, несколько человек было ранено. С минуты на минуту в тридцатьчетверке могли взорваться снаряды. Заметив, что танкистам и автоматчикам грозит смертельная опасность, старший лейтенант Г. С. Суворов прыгнул в катер № 117 и приказал мотористу краснофлотцу Виктору Черинову:

— К горящему танку. Полный вперед! Враг тотчас же перенес огонь на полуглиссер. Находящиеся на берегу танкисты кричали своим боевым друзьям:

— В воду, в воду бросайтесь!

Но среди десантников были раненые, кроме того, во всем походном обмундировании, с оружием некоторые бойцы вплавь вряд ли бы добрались до берега. А пламя бушевало, угрожая не только людям на пароме, но и команде катера, который с ходу причалил к нему. Прикрывая от огня лицо расстегнутым кителем, Г. С. Суворов и его краснофлотцы помогли раненым перебраться на полуглиссер, а другим воинам выбраться из воды на суденышко. Танкисты были спасены.

На берегу отважного политработника заключил в объятия командир 220-й танковой бригады полковник Д. С. Наруцкий. От всего сердца танкисты благодарили моряков за выручку.

На западном берегу непрестанно продолжали накапливаться наши силы. К утру 24 апреля на плацдарме вели ожесточенные бои 230-я и 301-я стрелковые дивизии со средствами усиления и 220-я танковая бригада, которые расширили захваченную территорию до 2,5 километра по фронту и до 2 километров в глубину. В течение дня они отразили пять контратак пехоты противника с танками, к вечеру продвинулись еще на 800–1000 метров и овладели Трешов-парком[29].

В этих боях командир 1-го батальона 1050-го стрелкового полка Герой Советского Союза капитан Н. В. Оберемченко, как всегда, хладнокровно и умело руководил действиями подразделения, личным мужеством вдохновляя на решительные атаки бойцов. При штурме опорного пункта вражеская пуля сразила отважного офицера. Тело Оберемченко покоится сейчас в Трептов-парке, том самом, на овладение которым он вел свой батальон.