Весна в душе (СИ)

Не задумываясь о том, сколько скакать до Шотландии, он запрыгнул на первого попавшегося жеребца и начал безумную погоню. Только к утру силы отказали ему, и мальчик упал в придорожную траву, чтобы выспаться. Перед глазами стоял образ златовласой камеристки королевы, считавшейся самой красивой девушкой среди прислуги. Её испуганный взгляд, взметнувшиеся юбки, мягкие губы... Если бы не излишний шум, привлёкший внимание лакеев, он испытал бы счастье первой любви позапрошлой ночью. Но в комнату ворвались, его выгнали, пригрозив розгами. Ему - сыну Пенелопы Рич, троюродной племянницы короля, и графа Девоншира[2]! Пусть незаконному, не признанному церковью, но всё же принадлежавшему к столь знатному  роду!..

Обида и ярость брали верх. К разговору с королевой юноша готовился весь день и, едва стемнело, ворвался в её покои полный решимости требовать отдать ему такую трепетную и такую вожделенную Сьюзен Бенсон.

Приём Марии-Луизы Алансонской изрядно охладил его пыл, но настойчивости и упорства не умалил. Лишь к вечеру Джордж Блаунт понял, что гоняться за призраками любимой бессмысленно, и разумно решил вернуться на озеро. Тем более что денег у него не было, а голод стал давать о себе знать безжалостными муками.

К своему удивлению, вернувшись на Лох-Ломонд, мальчик встретил совершенно вымерший дом: тихий и беззвучный. Так юный паж стал вторым человеком, кто избежал массового отравления всей королевской дворни вместе с венценосными сёстрами.

...Кристофер Рич коснулся плеча приятеля и родственника. Джордж Браунт оглянулся на него.

- Она поступает, как мать, - произнёс почти протрезвевший офицер.

- Мне вот тоже интересно, знает ли она о том, что, спасая от меня старшую сестру Мери, королева Мария-Луиза отправила её точно так же в Шотландию. И тем самым спасла жизнь не только ей, но и мне, безумно влюблённому идиоту. Я того дня вовек не забуду. Рассудительность королевы стала для меня спасением.

Рич опёрся рукой на проём окна:

- Интересно, к чему приведёт рассудительность её дочери...

- Не знаю. За Мери я готов был побороться. И она уже начала смотреть на меня благосклонно. За прошедшие годы я научился правильно подходить к женщинам. Даже к служанкам. И она стала бы моей, не помышляя о замужестве, если бы не тот глупый случай с Питерсоном из караула леди Линкольн...

- Я помню, ты рассказывал, - отхлебнув из бутылки вина, ответил Рич. - Они похожи?

- Как две капли воды, - признался Блаунт. - Может быть, потому я и не смог пройти мимо Мери Бенсон... Сердце хочет взять реванш. Только снова королевские особы на моём пути.

- Родственнички... Остаётся надеяться, что её не выдадут там замуж, как Сью, и она вернётся в Англию, - проговорил Кристофер Рич и, отвернувшись от окна, посмотрел в глаза своему приятелю и кузену. - Хотя, честно признаться, лучше тебе забыть про этих сестёр. Неужели других нет при дворе? Не сошёлся мир клином на Бенсонах.

- Это да... - ответил Блаунт, прислонившись к окошку. - Но ты же понимаешь, что у нас в крови идти поперёк закона... Что мама, что бабушка...[3]

- Это точно, - ответил Рич и завалился на свою кровать, понимая, что Блаунт говорит о своём незаконном происхождении.

Едва проводив кортеж Эвелины, Ирена и её верные рыцари направились снова в порт - сегодня Джек, сияющий и как никогда радостный, покидал Англию, чтобы вернуться не только на Родину, но и к своей возлюбленной. Он верил в то, что сможет расторгнуть её брак на правах первого жениха и снова стать единственным законным обладателем сердца очаровательной Мануэлы.

Распрощавшись с Парра Ортисом, стражи вереницей отправились в Эшер. Они даже не удивились, что их наследница снова отказалась от сопровождения в Виндзор и, более того, сослалась на дела в Вайтхолле - все знали, что герцог Бекингемский прислал из Испании в Англию поверенного с подписанными документами, а это делало въезд испанских эмигрантов на Родину беспрепятственным.

Едва рыцари скрылись, Ирена села в карету без гербов и отдала кучеру странный приказ: «В Тауэр!»

Начинало темнеть.

В тюрьме её уже ждали. Констебль с факелом в руке лично стоял у ворот.

- Добрый вечер, сэр Ричмонд.

- Прошу, миледи, - подавая принцессе руку, ответил комендант крепости и провёл девушку в свой кабинет.

Печать лейтенанта на указе об освобождении из-под ареста испанца, именующего себя Джимом Токкинсом, была последней бюрократической закорючкой в деле Преподобного. Ирена лично пожелала передать документ об освобождении заключённому. Констебль дал ей двух бифитеров в провожатые и остался ожидать во дворе.

Едва дверь камеры скрипнула, Токкинс увидел на пороге тонкую фигурку в голубом платье.

- Ваше Высочество?! - изумился мужчина, скорее почувствовав, чем узнав девушку.

- Я пришла сказать, что Вы свободны, Джим, - вместо приветствия произнесла Ирена и подала испанцу бумагу.

Взяв свёрток, Преподобный долго смотрел на него, не говоря ни слова, не решаясь развернуть и не понимая, что происходит.

- Свободен? Но приговор суда...