Весною на север

И совершилися заклятья,
И снится мне моя Тайга,
Шаманки темные объятья
И новой воли берега.

И теперь со мной она
Ночью долгою шаманит,
И когда скользит луна,
Сердце бубном властно ранит.

4

Твердой дробью твердых рук
Выбиваю звонкий звук.
Все скорей, скорей, скорей,
Звонче, громче и смелей.

Костью в бубен звонко бью,
Душу Солнцу отдаю.
Дадага-хара-дархан!
Каплет кровь из темных ран.

В небе яростный кузнец,
Золотой на нем венец:
Дадага-хара-дархан —
Темноогненный шаман.

В небе хуром ворожит,
Тяжким молотом стучит,
Солнцем-бубном яро пьян
Дадага-хара-дархан.

Обручение

I

Зачем пришла ко мне в тайгу?
Зачем тревожишь речью нежной?
Я молчаливо берегу
Мою мечту в пустыне снежной.

И Темноокая Жена
Там, где белеет сонный иней,
Со мной давно обручена,
И черной верой крещена
В тайге холодной, темносиней.

И я давно заворожен
Напевом яростной метели:
Забыл весенний тихий сон
И звуки радостной свирели.

В глухонемой душе моей
Лишь веет снегом грозно вьюга,
И в дыме смольном от огней
Шаманит темная подруга.

II

В круглой зале темной башни
Пили темное вино.
И потом из темной башни
Вышли к Утренней Звезде.

И один из нас — усталый —
Канул в белую метель.
И за снежным покрывалом
Пела нежная свирель.

Ты рукой своею зыбкой
Тихо жала руку мне, —
Непонятною улыбкой
Отвечала злой луне.

И багряный свет из окон
Знаком новым был для нас:
Я ласкал холодный локон
В смертный час…

III

В темных улицах блуждали
При звезде.
И молились, и молились
По утру.

Колыхался и качался
Злой туман.
И в мучениях рождался
Бледный свет.

И лампады догорали
За окном.
Полутемные печали
Пали ниц.

Обручил нас новой тайной
Твой отец.
О, всегда необычайный
Звон колец!

IV

Я вошел нежданно в твой сад
В холодный предутренний час;
И услышал любви аромат,
И увидел на небе алмаз.

И я руки твои целовал
В неразгаданной злой тишине;
Кто-то звонкой косою бряцал,
Песню пел о щербатой луне.

V

Я целую тебя жертвенно
В побледневшие уста,
Но молитва моя мертвенна
И пуста.

Облака опять пустынные
Вдаль бегут.
Нас часы унылодлинные
Стерегут.

Оборвем ли нить таинственно
В этот час?
И простишь ли ты, Единственный,
Темных, — нас?

VI

Она пришла ко мне — желанная
По темным трудным коридорам,
И вновь любовью осиянная
Пленяет траурным убором.

И солнце вновь пьянеет весело
И ждет исхода из печали;
Судьба надежду тайно взвесила:
Дала нам новые скрижали.

Но та — печальная и строгая
Поет и веет странной тенью;
И медлю, медлю у порога я,
Внимая шелесту и пенью.

VII