Веснушка

Я внимательно разглядываю его профиль. Он сильно похудел. Он всегда был худощавым, но это уже нездоровый вид. Лицо как у скелета. Бледное. Белое до голубизны.

– Выглядишь погано, – говорю я.

– И ты туда же. Мама пичкает меня печеньем, когда я прихожу домой. Знаешь, эти печеньки с зефиром и джемом? Ненавижу их. Пирожные с вишней еще куда ни шло, но кому взбрело в голову, что зефир с джемом – это вкусно.

– А мне они нравятся.

– Ну, конечно. Ты ешь как пятилетка на дне рождения.

– Может, тебе пора отказаться от пирожных с вишней в пользу железа, – предлагаю я.

– А оно в чем?

– В мясе, в овощах.

Он корчит гримасу.

– Выглядишь анемично, – говорю я, разглядывая его.

– Я не сблевываю еду.

– Я не об этом. Так ты переехал? – спрашиваю я.

– Нашел классный дом на колесах в стиле ретро, в Портмаги, снимаю на пару с одним парнем по имени Тинни. Просто аппетита нет.

– Из-за Мэрион? – спрашиваю я.

– Вот еще. Мне плевать, чем она занимается. У меня дел по горло, бизнес идет как по маслу. Я теперь вожу туристов на катере, слышала? – спрашивает он. Я киваю. – Да, днем море, ночью музыка, нон-стоп. В общем, надеюсь, они будут вечно мучить друг друга, эти двое. Никаких стремлений, как у нас с тобой. У нас с тобой всегда были мечты.

– Правда? – спрашиваю я.

Никогда не считала себя мечтателем. Я прагматична. Практична.

– Ты всегда хотела быть полицейской, – говорит он. – Всегда. С той самой секунды, как мы познакомились.

Я никогда не считала это мечтой. Я никогда не думала об этом как о чем-то призрачном и эфемерном. Это работа, которую я очень хотела получить. А Мэрион всегда хотела открыть парикмахерскую, неужели ее мечта чем-то хуже моей.

Вместо этого я говорю:

– Не получилось.

– Ты переехала в Дублин, так ведь? – говорит он. – Жизнь кипит. Ты не водишь папино такси и не играешь в парикмахерскую в доме твоих родителей. Мы с тобой хозяева своей жизни, прокладываем свой собственный путь. Следующее поколение этого острова, сами делаем себе имя.

Не знаю, что сказать. Я смотрю в окно, как мимо нас пролетают горы. Он водит даже быстрее папы. Меня подташнивает.

– А кто этот Тинни? – спрашиваю я.

– Парень из Кэрсивина. Расстался с женой, и у него шум в ушах, постоянный. Он потрясный, мы никогда не бываем дома в одно и то же время. Ну и хорошо, кровать всего одна. Кстати, ты сделала то, ради чего уехала в Дублин? – спрашивает он, протягивая мне сигарету.

– Нет. Еще нет.

Ресторан «Дешевый притон» набит битком в честь праздничного воскресенья. Циклоп выступает в одиннадцать вечера, и я смотрю, как он ставит оборудование, персонал приносит ему бесплатную выпивку, но он отказывается и передает ее мне. Его трезвость впечатляет меня, он действительно взялся за дело серьезно, но потом я догадалась, что он уже принял кое-что другое. Он начинает с заводной танцевальной музыки девяностых, затем переходит на хардкор. Мигающий свет и дым, пот и пьяные девчонки в коротких юбках, на высоченных каблуках, спотыкаются и падают на оборудование, чтобы добраться до него и заказать Бейонсе, которую он никогда не ставит. Весело за этим наблюдать. Голова кружится, я пару раз встаю, чтобы потанцевать, счастливая и свободная, отплясываю совершенно с незнакомыми людьми, девчонками, которые становятся моими лучшими подругами, пока не закончится песня. Циклоп сует мне таблетку, я понятия не имею, что это, но все равно беру. И вдруг мое радостное алкогольное возбуждение сменяется апатичной одурманенностью. Пол качается под ногами, мне надо выбираться отсюда. Я бросаюсь прочь от диджейского пульта, осушаю целую пинту воды, затем выхожу на улицу и встаю рядом с вышибалами.

– Ты в порядке, дорогая? – спрашивает один из них, и я киваю, чувствую себя в безопасности рядом с ним, вдыхая свежий воздух вместе с резким запахом его геля после бритья. Мне кажется, я бы заснула прямо здесь, прямо сейчас.

Последние заказы в два часа утра. В два тридцать музыка умолкает, и я кладу голову на колонку, пока Циклоп собирает свои вещи. Я слышу, как персонал посмеивается надо мной, наводя порядок вокруг, но мне все равно, я не могу открыть глаза.

– Идем, Веснушка, – говорит наконец Циклоп, – пора домой.

Я позволяю ему поднять меня и открываю глаза. И вижу, что он пристально смотрит на меня, строго и напряженно, нос к носу. Ой-ой.

– Приятно, да? – говорит он. – Голова гудит?

– Что за гадость ты мне дал?

– Я называю это джетлагом. Сам разработал, вместе с парнями.

– Это ты сделал? Ужас, Циклоп, тебя же посадят, на всю жизнь. Что ты туда намешал?

– Ш-ш, не скажу. Но круто же?

– Мне больше нравилось быть пьяной, а то сейчас я просто засыпаю.

– Так это же лучшее чувство на свете, как раз перед тем, как заснешь, – дурман, сонливость, так спокойно, уютно. – Он прижимается ко мне всем телом. Мне не нравится его прикосновение. Он весь жесткий, как мешок с костями. Неприятно.

– Когда я в постели, да, но не сейчас.

– Так давай приляжем. У них здесь комнаты есть. – Его рука крепко держит меня за талию.

– Нет, нет, нет. – Я отстраняюсь, расцепляю его руки. – Плохая идея.