Веспасиан. Трибун Рима

– Вот это действительно новость, домина, – сказал Гай, переваривая услышанное. – Это означает, что Сеян не остановится перед покушением на жизнь императора.

– Нет, он слишком умен, – ответила Антония. – Сеян знает, что попытайся он облачиться в пурпур, сенат и половина легионов встанут против него, и снова начнется гражданская война.

– Этот негодяй поступил еще умнее, – с улыбкой заявил Азиний. – Он ухитрился избавиться от Тиберия, не убивая его.

– Но император всего лишь вчера был в Большом цирке! – забывшись, выпалил Веспасиан.

– Был, молодой человек. Разумеется, был. Но в последний раз. – Азиний глотнул еще вина. – За последнюю пару лет мы наблюдали целый шквал дел об измене. По большей части они основывались на ложных доносах, но неизменно заканчивались обвинительным приговором. Это позволило Сеяну убедить императора в том, что заговоры зреют на каждом углу. Тиберий знает, что никогда не пользовался популярностью, и не чувствовал себя уверенно с тех самых пор, как в момент его вступления на престол взбунтовались легионы на Рейне. Он пытался сблизиться с сенатом, передавал ему право принимать решения, касающиеся внешней и внутренней политики, позволял сенаторам голосовать против его предложений, и даже уступал дорогу консулам, встретившись с ними на улице. Но теперь повелитель пришел к выводу, что эта политика сработала против него. Что сенат принял эти миролюбивые действия за слабость и теперь намерен сместить его.

– И доказательством для Тиберия служат обвинительные приговоры по делам об измене, – добавила Антония.

– Подстроенные Сеяном? – высказал предположение Гай, восхищаясь ловкой стратегией.

– Именно. Напомнив также о смерти двоих очевидных наследников, Сеян сумел убедить императора, что сенат намерен возродить республику – мысль, ненавистная Тиберию. Когда много лет назад его собственный брат, муж госпожи Антонии, обмолвился об этой идее в частном письме, он предал родича в руки Августа. Сеян разыграл все искусно, представив Тиберию доказательства основательности главных его страхов, одновременно скрыв источник настоящей угрозы. Префект дал повелителю совет уехать ради собственной безопасности из Рима сразу после наступления нового года и приведения к присяге новых консулов, и постоянно поселиться в императорской резиденции на острове Капри.

– Но, услав императора, единственного своего защитника, разве не окажется Сеян уязвим перед атаками сената? – сказал Гай, полагая, что обнаружил в плане слабое место.

– В обычных обстоятельствах так бы и случилось, – ответила снова взявшая себя в руки Антония. – Но Сеяну каким-то образом удалось уговорить Тиберия назначить консулами Гнея Корнелия Гетулика и Гая Кальвизия Сабина.

– Да, знаю. Оба – личности непримечательные: Гетулик кропает мерзкие стишки, снискав популярность среди солдат, а Кальвизий Сабин слегка туговато соображает.

– Слегка? – Антония расхохоталась. – Да по сравнению с ним мой сын Клавдий покажется хитроумным юристом!

– Итак, кому предстоит в следующем году возглавлять сенат? – задал риторический вопрос Азиний. – Придурку и человеку, популярному в войсках, дочь которого, по счастливой случайности, помолвлена со старшим сыном Сеяна.

– Ого! – воскликнул Гай.

– Вот именно, друг мой, – сказала матрона. – Но и это еще не все.

Веспасиан с Сабином переглянулись – оба гадали, какую новую пакость замыслил Сеян, и удивлялись, с какой стати им, простым деревенским парням, доверяют такие тайны.

– Но что ему еще придумывать? – произнес искренне озадаченный Гай. – Все складывается как нельзя лучше: Тиберий оказывается на острове под охраной преторианцев и получает только те новости, которые намерен сообщать ему Сеян. Тем временем сенат в руках людей, один из которых слишком глуп, чтобы подтереть без чужой подсказки собственную задницу, а второй – почти член семьи префекта. Великолепно. О чем еще ему беспокоиться?

– Об армии, – проронил Веспасиан.

– Совершенно верно, молодой человек, об армии, – сказал Азиний, с уважением посмотрев на юношу, а затем бросил одобрительный взгляд в сторону Антонии. – Проблема Сеяна заключатся в армии, но он уже начал ее решать.

– Как? – спросил Веспасиан.