Вести о Япан-острове в стародавней России и другое

Для Горлова Япония — страна гораздо меньшей площади и протяженности, чем об этом писали, — всего 1800 верст, в ней слабые гарнизоны, пушек вовсе нет, в городах и даже в столицах все строения деревянные, а не кирпичные, и т. п. «Из сего краткого изложения видно, какой слабый состав имеет сие Государство, при всем своем от натуры данном богатстве, и правительство, чувствуя оное, старается всемерно быть в безвестности от Европейцев, а из сего следует, что с сим Государством следует иметь сношения требовательные и настойчивые, никогда не входить на судах в Порт Нангазаки [Нагасаки], а сноситься в других портах, потому что расположение первого такое, что вошедший корабль в невозможности выйти, сими средствами можно дойти и получить от Японского правительства все желаемое; но как сделанное описание объяснит более, то сим и прекращаю»[139].

Подробная монография Н. Горлова повествует об истории Японии начиная с древнейших времен, о религиях, музыке, живописи, воспитании детей, законоуложениях, типографиях, сельском хозяйстве, животном и растительном мире и многом другом.

Скорее всего, он излагает свои сведения не по оригиналу, а по не очень точным французским переводам с голландских оригиналов Исаака Титсинга (1744–1812).

Древняя история рассказывается им по летописям, причем явно через позднесредневековые изложения, видимо, отчасти на основе старокорейских и китайских источников. Надо сказать, что при такой тройной перекодировке имен императоров их становится трудно опознать в его тексте даже автору настоящей книги, переводившему на русский язык как раз эти самые периоды древних японских хроник. Однако охарактеризован кратко каждый правитель, начиная с доисторических и легендарных.

Подробным образом описаны города, в частности «Ямасирской губернии», т. е. нынешней префектуры Киото, различные уезды, ремесла и различные производства по местностям.

Вообще Титсинг к тому времени становится, как видно, одним из главных авторитетов для российских авторов, пишущих о Японии, поскольку он-то знал Японию не понаслышке. Поэтому, видимо, Горлов считает, что имеет дело с более достоверными источниками, чем его предшественники.

Титсинг трижды становился директором Голландской ост-индской компании в Дэсима между 1779 и 1784 гг. Это он первым из функционеров этой компании заинтересовался японскими науками и искусствами, во всяком случае, это он опубликовал первую подробную информацию о японском искусстве в Европе и привез туда свою коллекцию. Титсинг планировал подготовить обширные публикации японских карт, печатных изданий, произведений изобразительного искусства, а также книг, с которых был частично сделан приблизительный перевод на голландский, — он записал его под диктовку пятерых переводчиков на острове Дэсима. Его планы не были выполнены полностью, но частично он все-таки опубликовал эти материалы[140]. Скажем, кстати, что Титсинг, возможно, был первым масоном, прибывшим в Японию.

Географические сведения в книге Горлова, как и у Титсинга, даются с удивительной детализацией, хотя понять, какой топоним имеется в виду, тоже часто невозможно — транскрипция Горлова не только не имеет практически никакого сходства с японскими оригиналами, но и в своей ошибочной системе она непоследовательна и потому не опознаваема.

Здесь тоже, как и у Колотыгина, дается классификация японских религий «по сектам» с выделением того же конфуцианства, которое здесь именуется не «Зьюдо», как у Колотыгина, но «Сиуто».

Из «холодности к вере», которую Горлов замечает у японцев, он делает неожиданный вывод, видя у них «недостаток твердого основания религии, расстроенной введениями иноземными; они исполняют обряды, но более для виду; и потому нет народу склоннее к принятию Христианства, как Японцы, они имеют острое понятие, и весьма способны делать различие; если бы не властолюбие и виды Куба [то есть сёгуна], то к настоящему времени все государство могло быть уже обращенным; потому что всякий понимал разность и правильность религии Христианской, от существующей в Государстве»[141].

В книге Горлова тоже, разумеется, не обходится без рассуждения на тему «Свойства и нравы народные»: «Качествы хорошие: Японцы остроумны, понятнее всех восточных народов, прилежны, трудолюбивы, терпеливы, любят новые познания, науки, скромны и приятнее в обхождении китайцев, малым довольны, воздержны, воины не страшные, но отважнее китайцов. Качествы противные: горды, мстительны до крайности, в войне бесчеловечны… не имеют любви к ближнему и милосердия к бедным и несчастным, хитры к получению интереса, равнодушны к религии и весьма склонны к самоубийству».

И наконец, завершить свой беглый обзор я хочу очерком «Япония», в 1835 г. опубликованном в журнале «Библиотека для чтения».

В предисловии к этой публикации говорится, в качестве оправдания ее напечатания, что о Японии, этом обширном, сильном и образованном государстве давно уже не представлялось случая сказать что-либо нового и достоверного.