Вести о Япан-острове в стародавней России и другое

Все путешествие до Европы и обратно заняло у японских посланцев восемь с половиной лет. Тем временем преемник Григория XIII папа Сикст V стал проводить решительные реформы, Рим украсился новой архитектурой, становясь все более барочной столицей, сила и авторитет папства росли с каждым днем. В Японии же происходили перемены в противоположном направлении — покровительствовавший миссионерам Ода Нобунага был осажден в своем доме воинами противников его режима и погиб всего через четыре месяца после отплытия японских юношей из Нагасаки, а ставший во главе Японии Тоётоми Хидэёси, напротив, открыл эру гонения на христиан. В 1587 г. он издал эдикт об изгнании всех христиан с территории страны, правда, сначала никто этому не внял. В 1596 г. по его приказу был конфискован испанский галеон «Сан Фелипе», а на следующий год 26 человек — японских христиан и иностранцев — подверглись по приказу Хидэёси мученической смерти — все они были распяты.

Как весьма лаконично сообщает некий «аббат Милот», чье сочинение было переведено и опубликовано в России в конце XVIII в., «в 1585 г. …Римская церковь и Езуиты торжествовали. Между тем император Японской, около сего времени, беспокоясь о приращениях христианския веры и боясь, чтобы христиане не причинили им возмущения в государстве или некоторого нападения от чужестранцов, запретил под смертной казнию отправление веры сея»[245]. Собственно говоря, в России об ужасах гонений на христиан в Японии впервые узнали еще раньше, в 1734 г., когда в Петербурге был сделан перевод-компиляция «Описание о Японе»[246], содержащий рассказ о Японии и ее нравах и обычаях, а также повествующий о трагической участи японских христиан и их пастырей — европейцев.

Судьбы молодых японских посланцев, благополучно добравшихся домой, но по прошествии некоторого времени, подобно Урасима Таро (японский Рип ван Викль), обнаруживших, что попали словно в другую страну, известны не очень подробно. Один из них, ставший священником, принял мученическую смерть за приверженность христианской вере — это был тот самый Накаура Джулиан, который, согласно хроникам, по дороге в Рим заболел, и когда он, мучимый лихорадкой и жаром, предстал перед папой Григорием XIII, папа обнял его и проявил такую отеческую заботу и тревогу о здоровье юноши, что тот был потрясен до слез. Известно, что через несколько дней, всего за несколько часов до смерти папа справлялся о его здоровье.

5. Епископ Бернард Мацеевский в Ватикане и в Речи Посполитой.

Итак, в какой-то из дней весны-лета 1585 г., когда четверо японских юношей в сопровождении Валиньяно и взрослых спутников-японцев находились в Риме, с ними встретился живший в то время в Риме посланник польского короля Бернард Мацеевский. И не только встретился, но и попросил их написать для него по-японски образцы переводов из Библии.

Кто же такой был Бернард Мацеевский?

Скажем сразу, что человек он был незаурядный, он оставил по себе память в самых разных областях культуры Европы, не говоря уже о Польше как таковой.

Бернард Мацеевский[247] родился в 1548 г. в восточной части Польши, в городе Люблине, имеющем давнюю историю: здесь находилась одна из древнейших в тех краях католических церквей, относящаяся еще к 986 г., королевский же замок в Люблине датируется 1115 г. В 1241 г. город был разрушен монголами.

Род Мацеевских был и знатным, и богатым, из него вышло несколько ярких людей, сыгравших видную роль в истории Польши. Отец Бернарда Мацеевского, к концу жизни бывший кастеляном Люблинского замка, тоже Бернард, умер в 1551 г., и герой моего повествования воспитывался в доме дяди — Станислава Мацеевского. Еще один его дядя — Саму эль — был известным церковным деятелем, епископом Краковским. Бернард Мацеевский получил незаурядное домашнее образование — одним из его наставников был Бенедикт Хербест (1531–1593, в русских, украинских и белорусских исторических исследованиях его фамилия пишется как Гербест[248]), иезуит, филолог, известный педагог, реформировавший систему среднего образования в стране, впоследствии ректор Ярославской иезуитской коллегии в Галиции и теоретик объединения греческой и католической церквей.

Однако дядя Станислав тоже умер в 1551 г., и тогда мать Бернарда (вероятно, это была Эльжбета из рода Каменецких), одно время служившая при дворе Анны Ягеллонской, отправила его в Вену, где он обучался в иезуитской семинарии, а также был принят при дворе Фердинанда III и Максимиллиана. Видимо, около 1566 г. он вернулся в Польшу. В годы правления короля Сигизмунда-Августа (1548–1572) начал военную карьеру в ранге придворного хорунжего (1570). После смерти бездетного Зигизмунда монархия в Польше становится выборной, однако избранный сеймом король Генрих Валуа-Ангулемский, брат французского короля Карла XI, через год покинул Польшу, и на престол был избран венгерский военачальник Стефан Баторий. Мацеевский сблизился с молодым королем, принял участие в ряде кампаний Ливонской войны и даже выставил за свой счет вооруженный полк. Он участвовал в военных действиях с 1579 по 1581 г.