Вести с полей

И пошел Дутов к своим воротам. Гостей ждать. А Леночка Лапикова отвела детей к себе домой,  включила им телевизор, где вскоре должны были показывать вечернюю порцию мультфильмов, да и побежала в теплицу. Девчонок на баню настраивать. Не очень любили они роль свою банную. Развлекать, хихикать и поддакивать не всегда понятным мужским разговорам, обниматься с ними, незнакомыми, подогревшими кровь коньячком или «столичной», а иногда и тешить да радовать сильно желающих своими телами, молодыми пока, в отдельных комнатах с пухлыми кроватями и фруктами на столах.

– Ну, девки, выступаем сегодня  гейшами! Ветеранов войны радовать будем присутствием своим нежным! – влетела с этими словами в теплицу Леночка.

Встретили её молча. Без аплодисментов и возгласов: «Ура! Наконец-то!»

Наташка Горяева подвязывала помидоры к верхней планке. На ветке их было штук двадцать, не меньше.

– А сколько нас надо-то? – она вытерла мокрые руки полотенцем и села на стул.– Может без меня сегодня?

– А у меня вообще месячные. Мне в койку нельзя. Да и в парную. И пить не желательно, – сообщила Терехова Татьяна из Красноярска. – Я тут с помидорами погуляю-повеселюсь.

– Ленок, а Ленок, – тихо сказала Люда Гусева. Самая молодая. Ей двадцать три года исполнилось. Димка Огнев её в Кустанае сманил в «Альбатрос» год назад. На очень хорошие деньги, которых она на складе шин в сельхозуправлении  не то, чтобы в руках не держала. Даже не видела в одной кучке или пачке. – Вот вы из меня за год богатую проститутку сделали. Шваль ещё та я теперь. А дядя Федя за мои подвиги и кайф, который я налево-направо раздаю придуркам разным, зарплаты когда мне поднимет? Я ж тут порчусь в бане вашей и телом, а, главное, душой. Калечусь, бляха. Мужиков видеть не могу. А мне-то влюбляться пора давно. Замуж пора. Детей своих иметь. Так Федя ж не отпустит. Молодая да способная проститутка нужна ему как крепкий пар в парной. У меня вон с Лёхой Ивановым с МТМ любовь натуральная. Замуж зовёт. А узнай он, что я не только в теплице работаю, а ещё чужие члены внутрь принимаю, трындец и любви и замужеству. А, Ленок?

– Тебя Огнев сюда вёз, так сказал, небось, что ты мужичкам в бане причёски будешь делать модные и «Шипром» поливать? – Леночка Лапикова встала напротив и пальцами подняла её подбородок так, чтобы Людка глаз не прятала. – Он тебе всё как есть объяснил?

Людка отвернулась и глаза опустила.

– Деньги нужны. Я через пару лет, если замуж не выйду, в Москву подамся. Сейчас новая мода пошла – фотомоделями работать. С моей фигурой и лицом примут. Но, говорят, что там самые раскрасивые раскрасавицы взносы дают, чтобы точно взяли на хорошие съёмки для модных журналов. Не три рубля, блин. Три тысячи минимум. Я их зарабатываю. Но чем? Тьфу, гадство!

– Да ладно тебе башкой стучаться, – сказала Наталья Ерофеева. Она по путёвке из Ярославля приехала, год на току лопатой махала. А когда в теплицу позвали с прямой оговоркой, что теплица – это работа второстепенная, а женский труд в бане – основной, так она обрадовалась. Откровенно.

– За это платить будут триста рублей? А за теплицу сто двадцать? Да я в этой бане долбанной жить готова безвылазно. Я за такие башли хоть под козла лягу! Мне по хрену. С меня не сплывёт. Совести у меня и не было никогда. Мамаша вышибла. Воспитательница, блин!

– Тебе, Ленка, пофартило. Тебя царь наш себе взял и другим не даёт.  И ты у нас теперь как мамка у проституток, – засмеялась с другого конца теплицы Зоя Нефёдова. – Я сюда ехала из Донецка целину поднимать. А сейчас хрен чужой и старый поднимаю по надобности. Сплю и вижу, что свалю отсюда в Кустанай сперва. А потом рвану обратно домой. Мне уже эта целина с толстопузиками в баньке, да с б.-.-. -м  голимым – во где! Фу, мерзость. Кабы не деньги  такие… Но лопатой на току не нагребёшь столько. Это да…

– А мне по фигу. Мне всё в кайф. Всё нравится, – томно потянулась Лида Ковалевская, дочка профессора Ковалевского, физика московского. – Я  в Москве шалавилась с удовольствием, только бесплатно. А здесь – такие деньги ни за что! Я ж их всех люблю, козлов. Даже тех, кто три часа меня и видит всего. Вот люблю и всё. И вижу, что они меня тоже любят. Хоть так, но любят же! Когда там мы сегодня впрягаемся?

Все внезапно умолкли. Слышен был даже шорох стрелок на часах Леночки.

– Шесть человек приедут, – сказала Лена и пошла к выходу.– Сами решайте. Но шестеро должны быть в бане в семь.

Она вышла, оставив после себя кисловатый, необычный ветерок от неизвестных никому духов. А ещё оставила она проникающую в души зависть. В чьих-то она становилась чёрной. Кому-то выпала зависть белая. У неё, Ленки, был свой, любимый и постоянный мужчина. И какой мужчина! Сейчас про таких даже сказок нет…

                    Глава двадцать  вторая

***

Все имена и фамилии действующих лиц, а также названия населенных пунктов кроме г. Кустаная изменены автором по этическим соображениям

***